Н.В.Гоголь. «Мертвые души». Образы помещиков. Человеческие типы.
Центральное место в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» занимают пять глав, в которых представлены образы помещиков: Манилова, Коробочки, Ноздрева, Собакевича и Плюшкина. Главы расположены в особой последовательности по степени деградации героев.
Манилов — значимое имя (от глагола «манить», «заманивать») иронически обыгрывается Гоголем, пародирующим лень, бесплодную мечтательность, прожектерство, сентиментальность. Образ Манилова динамически разворачивается из пословицы: человек ни то ни се, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан. Вещи, окружающие Манилова, свидетельствуют о его неприспособленности, оторванности от жизни, о безразличии к реальности: господский дом стоит на юру, «открытом всем ветрам»; Манилов проводит время в беседке с надписью «Храм уединенного размышления», где ему приходят в голову разные фантастические проекты, например провести подземный ход от дома или выстроить через пруд каменный мост; в кабинете Манилова два года подряд лежит книжка, с закладкой на 14-й странице; в картузах, табачнице рассыпан пепел, горки выбитой из трубки золы аккуратно расставлены на столе и окнах, что составляет досуг Манилова. Манилов, погруженный в заманчивые размышления, никогда не выезжает на поля, а между тем мужики пьянствуют, у сереньких изб деревни Манилова ни одного деревца — «только одно бревно»; хозяйство идет как-то само собой; ключница ворует, слуги спят и повесничают.
Портрет Манилова построен по принципу нагнетания восторженности, гостеприимства до крайнего избытка, переходящего в отрицательное качество: «черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару»; в лице Манилова «выражение не только сладкое, но даже приторное, подобное той микстуре, которую ловкий светский доктор засластил немилосердно...» «В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: «Какой приятный и добрый человек!» В следующую... ничего не скажешь, а в третью скажешь: «Черт знает что такое!» — и отойдешь подальше!..»
Любовь Манилова и его жены пародийно-сентиментальна. Они носят друг другу конфетки и лакомые кусочки со словами: «Разинь, душенька, свой ротик, я тебе положу этот кусочек». Утонченная деликатность выражается в абсурдных фразах «щи, но от чистого сердца», «майский день, именины сердца».
Чиновники, по словам Манилова, сплошь пре-почтеннейшие и прелюбезнейшие люди. Образ Манилова олицетворяет общечеловеческое явление — «маниловщину», то есть склонность к созданию химер, псевдофилософствованию.
Коробочка. Фамилия Коробочки метафорически выражает сущность ее натуры: бережливой, недоверчивой, боязливой, скудоумной, упрямой и суеверной. Коробочка — «одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожай, убытки и держат голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки... В один... целковики, в другой полтиннички, в третий четвертачки...» Комод, где лежат, помимо белья, нитяных моточков, распоротого салопа, мешочки с деньгами, — аналог Коробочки (как и шкатулка Чичикова). Мелочность Коробочки, животная ограниченность ее интересов заботами о собственном хозяйстве подчеркивается птичье-животным антуражем вокруг нее: соседи-помещики Бобров, Свиньин; «индейкам и курам не было числа...» Вещи в доме Коробочки, с одной стороны, отражают ее наивное представление о пышной красоте, с другой — ее скопидомство. «Комната была обвешана старенькими полосатыми обоями; картины с какими-то птицами; между окон старинные маленькие зеркала с темными рамками в виде свернувшихся листьев; за всяким зеркалом заложены были или письмо, или старая колода карт, или чулок; стенные часы с нарисованными цветами на циферблате». Общечеловеческая страсть, изображенная Гоголем в образе Коробочки, — «дубиноголовость». Коробочка боится продешевить при продаже «мертвых душ», опасается, как бы Чичиков не обманул ее, хочет выждать, чтобы «как-нибудь не понести убытку». Коробочка поначалу полагает, будто Чичиков намерен выкапывать мертвых из земли. Она собирается подсунуть Чичикову вместо «мертвых душ» пеньку и мед, цены на которые она знает, в отношении же «душ» Коробочка заявляет: «лучше ж я маненько повременю, авось понаедут купцы, да применюсь к ценам». Коробочка решается продать «души» со страху и из суеверия, ибо Чичиков посулил ей черта и чуть не проклял («да пропади и околей со всей вашей деревней!»). В образе Коробочки заключен тип «ду-биноголового» упрямца, омертвевшего в своей ограниченности: «иной и почтенный, и государственный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка. Как зарубил что себе в голову, то уж ничем его не пересилишь».
Собакевич. Богатырская мощь (нога, обутая в сапог исполинского размера), подвиги за обеденным столом (ватрушки «гораздо больше тарелки», «индюк ростом с теленка»), богатырское здоровье («пятый десяток живу, ни разу не был болен») пародируют облик и деяния сказочных богатырей. Грубость и неуклюжесть — суть портрета Со-бакевича. Природа, создавая его лицо, «рубила со всего плеча: хватила топором раз — вышел нос, хватила другой — вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши, пустила на свет...». Вещи вокруг Собакевича повторяют тяжелое и прочное тело хозяина: крепкий и асимметричный дом, «как у нас строят для военных поселений и немецких колонистов; пузатое ореховое бюро — совершенный медведь; стол, кресло", стулья, казалось, говорили: «И я тоже Собаке-вич!» Он хозяин, материалист, и ему нет дела до «сокровищ на небесах». Ругает всех подряд, видит во всех мерзавцев и мошенников. Губернатор — «первый разбойник в мире», «за копейку зарежет» . Весь город — «мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет... один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья». О душе Собакевич вспоминает только, торгуясь с Чичиковым, сводя ее сущность к вещественной оболочке: «У вас душа человеческая все равно что пареная репа». Нереализованные героические потенции «омертвелой» души Собакевича пародийно представлены портретами героев. Собакевич — «человек-кулак». Он выражает общечеловеческую страсть к тяжелому, земному, плотскому. Сила и воля Собакевича лишены идеала, души.
Ноздрев — персонаж поэмы Гоголя «Мертвые души». Это тип «разбитного малого», кутилы. Он «исторический человек», ибо всякий раз попадает в историю: либо он напивается в буфете, либо он врет, что держал лошадь голубой или розовой масти. Он охоч до женского пола, не прочь «попользоваться насчет клубнички». Главная страсть Ноздрева — «нагадить ближнему»: распускал небылицы, расстраивал свадьбу, торговую сделку, по-прежнему считал себя приятелем того, кому нагадил. Страсть Ноздрева общечеловеческая — не зависит от чина. Подобно Ноздреву, гадит человек «с благородной наружностью, со звездой на груди».
«Чуткий Нос (Ноздрев!) его слышал за несколько десятков верст, где была ярмарка со всякими съездами и балами». Вещи вокруг Ноздрева тождественны его хвастливой и азартной натуре. В его доме все заляпано краской: мужики белят стены. Пруд, где раньше «водилась рыба такой величины, что два человека с трудом вытаскивали штуку». Поле, где Ноздрев ловил зайца за задние ноги. В его кабинете вместо книг сабли и турецкие кинжалы, на одном из которых написано: «Мастер Савелий Сибиряков». Шарманка: «Уже Ноздрев давно перестал вертеть, но в шарманке была одна дудка очень бойкая, никак не хотевшая угомониться, и долго еще потом она свистела одна». Даже блохи в доме Ноздрева «пребойкие насекомые». Энергичный, деятельный Ноздрев лишен внутреннего содержания, а потому мертв. Он меняет все что угодно: ружья, собак, лошадей, шарманку — не ради выгоды, а ради самого процесса. Он шулер, он подпаивает Чичикова, чтобы обыграть в карты. Играя с Чичиковым в шашки, ухитряется обшлагом рукава продвинуть шашки в дамки. Еда у Ноздрева выражает его бесшабашный дух: «кое-что пригорело, кое-что и вовсе не сварилось... словом, катай-валяй, было бы горячо, а вкус какой-нибудь, верно, выйдет».
Он импульсивен и гневлив. В пьяном виде сечет розгами помещика Максимова, собирается побить Чичикова. Он первым выдал тайну Чичикова на балу у губернатора, после чего «сел на пол и стал хватать за полы танцующих». Портрет: «возвращался домой он иногда с одной только бакенбардой, и то довольно жидкой. Но здоровые и полные щеки его так хорошо были сотворены и вмещали в себя столько растительной силы, что бакенбарды скоро вырастали вновь, еще даже лучше прежних».
Плюшкин. Образ заплесневелого сухаря, оставшегося от кулича, — обратная метафора фамилии. Портрет Плюшкина создается с помощью гиперболических деталей: предстает бесполым существом, Чичиков принимает его за ключницу. «Один подбородок только выступал очень далеко вперед, так, что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать». На засаленном и замасленном халате «вместо двух болталось четыре полы». Это общечеловеческий тип скупца: «прореха на человечестве». Предметный мир вокруг Плюшкина свидетельствует о гнилости, тлении, умирании, упадке. Хлеб гниет в кладовых, зеленая плесень покрывает ограды и ворота, бревенчатая мостовая ходит, «как фортепьянные клавиши», избы, где «многие крыши сквозят, как решето». Из рачительного, образцового хозяина Плюшкин трансформируется в паука. После смерти жены старшая дочь убегает со штаб-ротмистром, Плюшкин проклинает ее и сына, ставшего военным. Вещи ветшают, время останавливается. Умственные способности Плюшкина тоже приходят в упадок, сводятся к подозрительности, ничтожной мелочности: дворовых он считает ворами и мошенниками; составляя список «мертвых душ» на четвертке листка, сокрушается, что нельзя отделить еще осьмушку.
• Перейти к списку вопросов »
|
RSS: