Были, были, конечно, и "Письма из Италии", и "Письма из далёка", и "Письма русского путешественника". Только представьте себе: человек проехал из России в Париж и написал два тома писем!Тогда как во время современного перелета из Москвы в Париж пассажир только успевает сочинить телеграмму о благополучном отлете и благополучном приземлении. Два слова вместо двух томов - вот ритм, вот темп, вот, если хотите, стиль двадцатого века.

Принято считать, что телеграф, телефон, поезда, автомобили и лайнеры призваны экономить человеку его драгоценное время, высвобождать досуг, который можно употребить для развития своих духовных способностей. Но произошел удивительный парадокс.Можем ли мы, положа руку на сердце, сказать, что времени у каждого из нас, пользующегося услугами техники, больше, чем его было у людей дотелефонной, дотелеграфной, доавиационной поры? Да боже мой!

Техника сделала могущественными каждое государство и человечество в целом. По огневой уничтожающей и всевозможной мощи Америка двадцатого века не то, что та же Америка девятнадцатого, и человечество, если пришлось бы отбиваться, ну хоть от марсиан, встретило бы их не так, как два или три века назад. Но вот вопрос, сделала ли техника более могучим просто человека, одного человека, человека как такового?

Да, все вместе, обладающие современной техникой, мы мощнее. Но это всё - мы. Когда же "ты" останешься наедине с самим собой без радиоактивных и химических реакций, без атомных подводных лодок и даже без скафандра - просто один, можешь ли ты сказать про себя, что ты могущественнее всех своих предшественников по планете Земля?

Человечество коллективно может завоевать Луну либо антивещество, но все равно за письменный стол каждый человек садится в отдельности.

(В. Солоухин)