Троцкий Лев Давидович

За семьдесят с лишним лет его европейской и мировой известности (с конца 1917 г.) о Льве Троцком написаны десятки книг и сотни статей. Не многие из его современников удостаивались такого внимания. Сама его фамилия определила название политического и философского течения. И в этом есть загадка: он никогда не был главой какой-либо массовой партии, государства или национального движения, как, впрочем, и автором научных монографий. Его литературное наследие в значительной степени состоит из политических брошюр, хлестких публицистических выпадов против оппонентов, речей на собраниях и митингах, кратких газетных заметок. Факты его биографии от рождения до смерти достаточно хорошо известны.

Родился Лев Давидович Бронштейн 26 октября 1879 г. в деревне Яновка Елизаветградского уезда Херсонской губернии, в семье зажиточного еврейского землевладельца. Его отец, Давид Бронштейн “неутомимым, жестоким, беспощадным к себе и к другим трудом первоначального накопления” , по словам его сына, поднимался вверх. Приобретя в собственность около 100 десятин земли, еще несколько сот десятин арендовал у разных землевладельцев. На полевые работы нанимал десятки людей. И хотя сам хозяин и его жена были людьми малограмотными, едва умевшими читать, детям своим они хотели и имели возможность дать достойное образование. Детей, как обычно, было много. Правда, из восьми выжили четверо — два сына и две дочери. Моложе Левы была лишь Ольга, ставшая впоследствии женой Л. Б. Каменева. Мать умерла в 1910 г., а отец, разоренный Октябрьской революцией, перебрался в Москву. Около года Бронштейн-старший управлял государственной мельницей под Москвой и умер от тифа весной 1922 г., когда его сын уже был одним из высших руководителей нового государства.

В 9 лет Л. Бронштейна отдали в Одесское реальное училище. В 7 классе он переводится в Николаев, где получает среднее образование. Уже в школьные годы проявляется его склонность к бунтарству, литературному творчеству, “неформальному лидерству” . В младших классах он вместе с товарищами издавал рукописный журнал, писал стихи, переводил на украинский язык басни Крылова. Дважды, во втором и пятом классах, у него происходят острые стычки с учителями, заканчивающиеся соответственно временным исключением и карцером плюс тройкой по поведению. Учась в Николаеве, юноша увлекается радикальными идеями того времени. В круг его интересов входят политическая и философская литература, газетная публицистика. Идеи народников и марксистов дали единую гремучую смесь. Характер и молодость требовали прямого действия. К этому толкал и пример университетских городов — Петербурга, Москвы, Киева, где в 1896-1897 гг. проходили студенческие волнения. В 1897 г. 18-летний Лев Бронштейн и его друзья создали в Николаеве “Южнорусский рабочий союз” . В течение ряда месяцев идут беседы в кружках, сходки, распространение нелегальной литературы, написание первых прокламаций и их изготовление на гектографе. Потом первая публичная речь Троцкого на первомайской сходке. Сам он вспоминал впоследствии: “Знания были недостаточны, и не хватало умения надлежащим образом преподнести их” .

Серьезным испытанием стал первый арест. Не имевшие солидного опыта “нелегалы” , как правило, проваливались весьма быстро, тем более что всегда находились добровольные доносчики. В январе 1898 г. по делу николаевской организации было арестовано более 200 человек. Пребывание в николаевской, херсонской, одесской тюрьмах, в одиночных камерах, с арестантской похлебкой и вшами, ставило проблему выбора.

Через аресты и недолгое тюремное испытание проходили в молодости многие общественные и государственные деятели тогдашней Российской империи. Юный Лев Бронштейн не терял времени даром — и в тюрьме занимался самообразованием. Используя школьное знание немецкого и французского, учил еще английский и итальянский, много читал, пытался писать серьезную работу о сущности масонства и материалистическом понимании истории. По пути в Восточную Сибирь, куда он был сослан на четыре года, Л. Бронштейн впервые услышал о Владимире Ульянове и проштудировал его книгу “Развитие капитализма в России” . Тюремные камеры, можно сказать, окончательно превратили молодого революционера в социал-демократа.

На два года местом жительства Льва стала Иркутская губерния. В московской пересыльной тюрьме он обвенчался с Александрой Львовной Соколовской, арестованной по тому же делу, которая была почти на 7 лет старше его. Здесь, в селе Усть-Кут (а позднее — в Верхоленске) , они и поселились. Здесь же произошли первые встречи с Дзержинским, Урицким, другими будущими оппонентами и товарищами по партии. Напряженная умственная работа сопровождалась сотрудничеством в газете “Восточное обозрение” , полемикой с народниками, анархистами. Возникли связи с местными социал-демократическими организациями. Летом 1902 г. Лев Бронштейн решил бежать. В ссылке осталась жена с двумя дочерьми, младшей из которых не было еще и четырех месяцев. Впоследствии супруги встречались лишь изредка, сохраняя идейную близость и дружбу.

В чистый бланк паспорта Лев вписал имя старшего надзирателя одесской тюрьмы Троцкого, взяв себе таким образом псевдоним, ставший со временем одним из самых известных. Первая остановка в Самаре. Там жил один из руководителей российских сторонников “Искры” Г. М. Кржижановский. Перед выездом за границу Лев Троцкий посетил Харьков, Полтаву и Киев. Через Вену, Цюрих и Париж осенью 1902 г. он приехал в Лондон. Человек достаточно бесцеремонный, ранним утром он уже стучался в квартиру Ленина. Дверь открыла Надежда Константиновна. И, по ее воспоминаниям, после короткого представления (из писем Кржижановского здесь знали о будущем госте) у них сразу завязался долгий и интересный разговор.

Началась работа Троцкого для “Искры” . Он писал заметки, политические статьи, выезжал в Брюссель, Париж, другие города с докладами и лекциями для русских колоний. В Париже произошло его знакомство с Натальей Ивановной Седовой, членом искровской группы. Эта встреча стала началом большой любви и совместной жизни вплоть до самой гибели Троцкого. У них было двое сыновей — Лев (1906) и Сергей (1908) .

Ленин был настолько доволен новым сотрудником, что в марте 1903 г. предложил Г. В. Плеханову приниять Троцкого в члены редакции “Искры” . Признавая недостатки литературной работы Троцкого (“перо... со следами фельетонного стиля, с чрезмерной вычурностью” ) , Ленин в целом давал ему весьма лестную характеристику: “Человек, несомненно, с недюжинными способностями, убежденный, энергичный, который пойдет еще вперед” . Из письма видно, что Ленин рассчитывал на Троцкого прежде всего как на своего сторонника при голосованиях редакторов, так как отношения между двумя “тройками” (“старики” — Плеханов, Аксельрод, Засулич и “молодые” — Ленин, Мартов, Потресов) нередко приобретали конфликтный характер. Поддержанная Мартовым, эта идея была начисто отвергнута Плехановым. “Перо вашего “Пера” (литературный псевдоним Троцкого ) мне не нравится” , — отвечал он. Большинство все-таки решило приглашать Троцкого на заседания редакции с совещательным голосом.

Близость Ленина и Троцкого разрушилась, однако, через несколько месяцев, на II съезде РСДРП. Начинавшийся с надеждами на дружную работу съезд, как известно, раскололся при обсуждении Устава, особенно его первого пункта. Спор шел о степени централизма в создавшейся партии, о будущем составе редакции “Искры” . Вспоминая впоследствии эти события, Троцкий писал: “Все мое существо протестовало против этого безжалостного отсечения стариков (Аксельрод, Засулич ) ... Из этого моего возмущения и вытек мой разрыв с Лениным на втором съезде. Его поведение казалось мне недопустимым, ужасным, возмутительным. А между тем оно было политически правильным и, следовательно, организационно необходимым” . Но так он оценивал эти события через много лет, а тогда со всем пылом молодости Троцкий, которого за выступление против Бунда Д. Б. Рязанов назвал “ленинской дубинкой” , обрушился на своего вчерашнего кумира.

Но и в рядах меньшевиков он пробыл недолго. К концу 1904 г. Троцкий — “внефракционный” социал-демократ. Это еще одна отличительная его черта: особая позиция, не совпадавшая до конца ни с одной из существовавших группировок. Как отмечал Мартов, это был “человек, который всегда приходит со своим собственным стулом” . В этих словах точно подмечена важная особенность характера Троцкого как политика. Он обладал весьма слабым умением идти на политические и личные компромиссы, тяготел к определенной прямолинейности. Ему явно не хватало искусства быть дирижером “политического оркестра” , которое блистательно проявилось у Ленина. Поэтому Троцкий явился признанным вождем небольшого круга единомышленников, но был неспособен создать достаточно массовую партию, поведшую бы за собой широкие народные массы. Вместе с тем с Лениным и другими российскими радикалами его сближала манера нетерпимого к оппонентам тона дискуссии.

Известие о расстреле 9 января 1905 г. застало Троцкого в Женеве. В феврале он на нелегальном положении в Киеве. Через некоторое время перебрался в Петербург, писал прокламации, поддерживал связи с членом ЦК большевиков Л. Б. Красиным и группой меньшевиков. В это время Троцкий разрабатывает и пропагандирует теорию “перманентной революции” . Его соавтором был известный деятель германской социал-демократии Парвус (Гельфанд А. Л.) . Сам термин “перманентная” , т.е. “непрерывная” , по отношению к революции был впервые употреблен Марксом в конце 40-х годов XIX в. Теперь Троцкий считал, что “русская революция создает... такие условия, при которых власть может (а при победе революции — должна) перейти в руки пролетариата” . Отношения пролетариата и крестьянства здесь рассматривались через призму положения, что “крестьянство совершенно не способно к самостоятельной политической роли” и при переходе власти к пролетариату “крестьянству останется лишь присоединиться к режиму рабочей демократии” . Отвергая эсеровскую программу “социализации земли” , Троцкий видел выход в том, что пролетариат будет “вносить классовую борьбу в деревню” и ему придется “искать опоры в противопоставлении деревенской бедноты деревенским богачам” . Поэтому “рабочий класс России будет неизбежно раздавлен контрреволюцией в тот момент, когда крестьянство отвернется от него” . Отсюда “ему ничего другого не остается, как связать судьбу... всей российской революции с судьбой социалистической революции в Европе” . Ленин и Троцкий были единодушны в стремлении не допустить к власти буржуазию после свержения царизма, но Троцкий оказался “левее” Ленина, перепрыгнув через неизбежный, по мнению вождя, этап демократической диктатуры пролетариата и крестьянства.

Осенью 1905 г. Троцкий вместе с Парвусом издает “Русскую газету” , затем с меньшевиками — газету “Начало” , публикует статьи в “Известиях” , органе Петербургского Совета рабочих депутатов. Одновременно он становится (под фамилией Яновский) заместителем председателя Совета С. Г. Хрусталева-Носаря. Здесь проявились способности Троцкого к работе без отдыха, качества оратора и публициста. В эти дни теоретические разногласия большевиков и Троцкого во многом отошли на задний план перед задачей непосредственной борьбы с царизмом. Пятьдесят два дня продолжалась деятельность Петербургского Совета. 3 декабря войска окружили здание Технологического института, где заседал Совет, и арестовали его депутатов.

Пятнадцать месяцев провел Троцкий в тюрьмах столицы. Осенью 1906 г. начался судебный процесс, длившийся около месяца. На скамье подсудимых было около 50 человек. Приговор был довольно мягким: бессрочная ссылка в село Обдорское, что за Полярным кругом. Не доехав 500 верст до места назначения, Троцкий совершил побег. На оленьей упряжке с возницей, проехав около 700 километров, он достиг Урала. Выдавая себя то за инженера из полярной экспедиции барона Толля, то за чиновника, Троцкий добрался до железной дороги. На одной из станций неподалеку от Петербурга его встретила вызванная телеграммой Наталья Ивановна. Навестив на Карельском перешейке Мартова и Ленина, он около трех месяцев с женой и сыном прожил недалеко от Гельсингфорса (Хельсинки) . Здесь была написана книга о побеге — “Туда и Обратно” . В мае 1907 г. Троцкий был участником V (Лондонского) съезда РСДРП с правом совещательного голоса.

Первая российская революция стала важным этапом в политической биографии Троцкого. Из способного социал-демократического публициста, знакомого лишь узкому кругу людей, он превратился в одного из самых известных деятелей дореволюционной России, которому предстояла новая эмиграция с неопределенными надеждами на будущее.

На семь лет его местом жительства стала Вена. Расширяется круг знакомств Троцкого с деятелями европейской социал-демократии. Он постоянный участник конгрессов II Интернационала. Главным занятием стала литературная работа. С осени 1908 г. по апрель 1912-го Троцкий издавал газету “Правда” , которая выходила в среднем два раза в месяц и доставлялась в Россию контрабандным путем через Западную Украину или по Черному морю. Ближайшими его сотрудниками были врач, будущий советский дипломат и член ЦК в 1917 г. Адольф Абрамович Иоффе, и студент, будущий министр труда во Временном правительстве, один из лидеров меньшевиков Матвей Иванович Скобелев. В апреле 1910 г. была предпринята попытка наладить сотрудничество с большевиками. В Вену для работы в редакции приехал свояк Троцкого Л. Б. Каменев, но после выпуска двух номеров газеты он редакцию покинул.

Эти годы стали временем наиболее резких споров и взаимных обвинений Троцкого и Ленина. Объяснялось это в первую очередь тем обстоятельством, что после отступления революции 1905-1907 гг. в российской социал-демократии выделились несколько течений, боровшихся за влияние в местных организациях и среди промышленных рабочих: “ликвидаторы” во главе с П. Б. Аксельродом и А. Н. Потресовым, “отзовисты” , руководимые А. А. Богдановым и А. В. Луначарским, меньшевики-партийцы, руководимые Г. В. Плехановым, большевики-ленинцы и “внефракционный” социал-демократ Троцкий, национальные социал-демократические организации Латвии, Польши, Литвы и Кавказа, Бунд. Они по-разному оценивали первоочередные задачи рабочего движения и тактику борьбы. Если “ликвидаторы” подчеркивали, что “борьба за легальность, или, иначе — борьба за полноправие рабочего класса, во всех сферах организации и борьбы... выдвигается... как одна из основных революционных задач” , то Ленин настаивал на необходимости “направить все усилия на... использование всех... легальных возможностей, чтобы собрать силы пролетариата... и также неуклонно восстановлять... нелегальные чисто партийные и... чисто пролетарские организации... провести непримиримую борьбу с ренегатами и независимцами-легалистами, подготовить то время, когда наша партия... укрепив и расширив партийную пролетарскую армию, поведет ее в новый бой” . В свою очередь Троцкий обращался к рабочим с призывами: “Не фракционная борьба с ликвидаторами, а... вовлечение рабочих-ликвидаторов в общую партийную работу. То же самое — с отзовизмом! От кружков, группировок — к общепартийной группировке... От фракций и из фракций — к партии и в партию!” Ленин прежде всего обвинял Троцкого во фразерстве, в беспринципности, постоянных шатаниях, утверждал, что политика того срывает восстановление РСДРП. В ответ Троцкий писал, что ленинизм “несовместим с партийно-политической организацией рабочих, но зато великолепно расцветает на навозе фракционных межеваний” . Отсюда и взаимная крепость выражений. В январе 1911 г. в неопубликованной заметке Ленин употребляет сочетание “Иудушка Троцкий” . В письме к Н. С. Чхеидзе Троцкий писал о склоке, “которую... разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор отсталости в рабочем движении” .

К середине 1912 г. выявился успех большевиков в российском рабочем движении: проведение VI (Пражской) партийной конференции, итоги выборов в IV Государственную думу. Попытка же Троцкого в августе 1912 г. собрать в Вене объединительную конференцию организаций РСДРП быстро обнаружила свою несостоятельность. Так называемый “Августовский блок” раздирался внутренними противоречиями. Троцкий как корреспондент газеты “Киевская мысль” едет на Балканы, где в октябре 1912 г. вспыхнула война. Это, по словам самого Троцкого, было для него “важной подготовкой... к 1917 году” . Здесь перерастает в дружбу его знакомство с врачом, революционером, видным деятелем рабочего движения Болгарии и Румынии, затем — большевистской партии, X. Г. Раковским, позже расстрелянным по сталинскому приказу в сентябре 1941 г. в орловской тюрьме.

Вене, у Троцкого в 1908 г. родился второй сын, Сергей. Семья жила не бедно, но скромно. Иногда приходилось закладывать вещи в ломбард, распродавать книги, хотя в основном литературный заработок обеспечивал существование.

1 августа 1914 г. началась первая мировая война. Отношение к ней изменило расстановку сил в международном рабочем движении. 3 августа Троцкий с семьей выехал в Швейцарию, ибо ему грозило интернирование. На немецком языке вышла его брошюра “Интернационал и война” , за распространение которой в Германии немецкий суд заочно приговорил автора к 8 месяцам тюрьмы. В ноябре 1914 г. с удостоверением корреспондента “Киевской мысли” Троцкий перебрался во Францию. Через полгода к нему присоединилась семья. В Париже незадолго до этого начала выходить газета “Голос” , в которой сотрудничали В. А. Антонов-Овсеенко, А. М. Коллонтай, А. В. Луначарский, Ю. О. Мартов, М. С. Урицкий и другие. Троцкий быстро становится одной из центральных фигур в редакции, и, хотя груз старых разногласий с Лениным давал о себе знать, в эти годы создавалась политическая база будущего сближения. Ленин уже соглашался войти вместе с Троцким в редакцию издававшегося на немецком языке журнала “Предвестник” , но в конце 1916 г. французское правительство закрыло газету и выслало Троцкого из страны. Англия, Италия, Швейцария отказали ему во въезде. Оставалась только Испания. Через две недели в Мадриде его арестовала испанская полиция. Отсюда Троцкого хотели отправить в Гавану, и лишь вмешательство депутатов-республиканцев и либеральных газет помогло ему получить разрешение выехать с семьей в Нью-Йорк. В январе 1917 г. Троцкий прибыл в США. За два месяца он успел написать немало статей, выступить с докладами на русском и немецком языках в ряде городов, поработать в библиотеке, изучая хозяйственную жизнь новой для него страны, стать одним из редакторов газеты “Новый мир” вместе с Бухариным, Володарским и Чудновским. Здесь и застала его весть о Февральской революции.

Годы второй российской революции (1917-1920) стали наиболее замечательным временем для Троцкого-политика, государственного деятеля, вождя. Именно они навсегда вписали его имя в анналы истории. В конце марта на норвежском пароходе Троцкий с семьей отплыл в Европу, но через несколько дней в канадском порту Галифакс вместе с несколькими эмигрантами он был арестован и заключен в лагерь для немецких моряков. Под давлением Петроградского Совета Временное правительство вынуждено было вмешаться, и через месяц Троцкого и его товарищей освободили. Через Швецию и Финляндию 5 мая 1917 г. он прибыл в Петроград. Как и Плеханова, Ленина, Чернова, его ждала здесь торжественная встреча. За заслуги 1905 года его включили в состав Исполкома Петросовета с правом совещательного голоса.

Необходимо было определить свою политическую позицию. Уже вечером в день приезда Троцкий выступал на общем собрании Петросовета. Обсуждался вопрос о создании коалиционного правительства. Против были большевики. Троцкий сказал: “Русская революция — это пролог к революции мировой... Я считаю, что вхождение в министерство опасно... Я думаю, что следующий ваш шаг — это будет передача власти всецело в руки Советов рабочих и солдатских депутатов” . Из этого видно, что он сразу поддержал важнейшие лозунги большевиков. В организационном отношении он вошел в межрайонную организацию РСДРП, созданную в 1913 г. и объединявшую интернационалистов из бывших меньшевиков и большевиков. К межрайонцам принадлежали Луначарский, Урицкий, Иоффе и другие. Практически все они в это время работают в тесном контакте с большевиками.

Троцкий скоро становится одним из любимых ораторов на рабочих и солдатских митингах, в знаменитом цирке “Модерн” , где собирались тысячи людей. В июльские дни он агитирует за взятие власти Советами, стремится удержать массы от анархии, в частности, спасает Чернова у подъезда Таврического дворца от натиска возбужденной толпы. Яркая картина этого эпизода содержится в воспоминаниях Ф. Ф. Раскольникова: “Троцкий прыгнул на кузов... автомобиля и взмахом руки подал сигнал к молчанию. В одно мгновенье стало тихо, и воцарилась мертвая тишина. Громким, отчетливым голосом, отчеканивая каждое слово и тщательно выговаривая каждый слог, тов. Троцкий произнес короткую речь: “... Товарищи кронштадтцы... краса и гордость русской революции! Я не допускаю мысли, чтобы решение об аресте министра-социалиста Чернова было вами сознательно принято... Кто тут за насилие, пусть поднимет руку” . Тов. Троцкий остановился и обвел взглядом всю толпу... Толпа... застыла в немом молчании... “Гражданин Чернов, вы свободны, — торжественно произнес тов. Троцкий, оборачиваясь всем корпусом к министру земледелия” .

Когда Временное правительство отдало приказ об аресте Ленина и Зиновьева, Троцкий в газете “Новая жизнь” опубликовал письмо, в котором, в частности, говорилось: “... не может быть никаких логических оснований в пользу изъятия меня из-под действия декрета, силою которого подлежат аресту тт. Ленин, Зиновьев, Каменев... Я являюсь столь же непримиримым противником общей политики Временного правительства, как и названные товарищи” . Эту позицию он поддерживал и в устных выступлениях. 22 июля Троцкий был арестован и помещен в “Кресты” . А через несколько дней, на первом заседании VI съезда большевиков, он вместе с Лениным, Зиновьевым и Каменевым был избран почетным председателем. Межрайонцы вошли в состав партии. В последний день работы съезда, 3 августа, было решено объявить фамилии лишь четырех членов ЦК, получивших наибольшее число голосов. Из 134 голосов Ленин получил 133, Зиновьев — 132, Каменев и Троцкий — по 131 голосу. Так завершился период “небольшевизма” Троцкого.

Признанием новой роли Троцкого стало отношение к нему Ленина. Сам Троцкий писал: “Отношение Ленина ко мне в течение 1917 г. проходило через несколько стадий. Ленин встретил меня сдержанно и выжидательно. Июльские дни нас сразу сблизили” . Действительно, 1 ноября, во время прений в Петроградском комитете партии, Ленин назвал Троцкого “лучшим большевиком” за его позицию по вопросу переговоров с меньшевиками и эсерами.

Тюремное заключение оказалось недолгим. После разгрома корниловского мятежа Временное правительство было вынуждено выпустить Троцкого. 5 сентября он оказался на свободе, став одним из фактических руководителей партии. Он — главный политический оратор большевиков, активнейший участник выработки решений в ЦК и ПК РСДРП(б) , в большевистской фракции Петросовета и ЦИКа. 25 сентября Троцкий стал председателем Петросовета. В тогдашней политической системе это был один из самых решающих постов. Троцкий выступает за уход большевиков из так называемого Предпарламента, созданного по решению Демократического совещания. По оценке Суханова, это означало “только одну дорогу: на баррикады” .

10 октября на заседании ЦК Троцкий голосовал за решение об организации восстания в ближайшее время. Именно при Петроградском Совете был создан Военно-революционный комитет — легальный штаб восстания. Вместе с тем Троцкий связывал проведение восстания с началом работы II Всероссийского съезда Советов, что отличалось от позиции Ленина, настаивавшего на восстании до съезда. В конечном счете восстание началось 24 октября, а решающие события развернулись 25 октября, в день открытия съезда Советов. Вспоминая об этом дне, Бухарин писал: “25 октября Троцкий, блестящий и мужественный трибун восстания, неутомимый и пламенный проповедник революции, от имени ВРК объявил в Петроградском Совете под гром аплодисментов собравшихся, что “Временное правительство больше не существует” . На заседании ЦК в ночь на 25-е при обсуждении нового правительства было принято предложение Троцкого называться не министрами, а народными комиссарами. 26 октября Троцкий сделал доклад о составе правительства на заседании съезда. Сам он стал наркомом иностранных дел.

Надежным союзником Ленина Троцкий проявил себя при внутреннем кризисе ЦК и Совнаркома, происшедшем в первые же дни существования новой власти. 29 октября ЦК большевиков пошел на переговоры о создании однородного социалистического правительства. “Правые” большевики (Каменев, Зиновьев, Ногин, Рыков и др.) настаивали на соглашении. Ленину при активной поддержке Троцкого удалось сломить колебания членов ЦК и настоять на выдвижении условий, неприемлемых для правых эсеров и большинства меньшевиков. И хотя 4 ноября пятнадцать членов ЦК, наркомов и их заместителей ушли в отставку, Ленин и Троцкий одержали победу. В эти же дни Троцкий активно участвует в организации отпора войскам Керенского — Краснова, разгроме мятежа юнкеров в Петрограде. С Лениным выезжает на Путиловский завод, в штаб Петроградского военного округа.

Относительно его прямых обязанностей — наркома иностранных дел — Троцкий признавал впоследствии, что “дело все же оказалось несколько сложнее, чем я предполагал” . Надежда на близкую европейскую революцию порождала уверенность, что дипломатическая работа для Советской республики — лишь кратковременный эпизод. Отсюда знаменитая фраза Троцкого: “Вот издам несколько революционных прокламаций к народам и закрою лавочку” . Первой крупной акцией Троцкого на новом посту была публикация тайных договоров, заключенных Россией со странами Антанты. Непосредственной организацией расшифровки и издания этих документов занимался помощник Троцкого матрос Николай Маркин. В течение нескольких недель вышло семь желтых сборников, вызвавших ажиотаж разноязычной прессы. Предварительно их содержание опубликовали газеты. Этим большевики доказывали свое обещание покончить с тайной дипломатией. Но сам Троцкий с конца декабря находился в Брест-Литовске, возглавляя российскую делегацию на переговорах с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией. Там он выступал с пламенными речами, которые были рассчитаны не столько на партнеров по переговорам, сколько на широкие массы. Речи Троцкого печатали и немецкие газеты, а советская печать публиковала полные стенограммы заседаний.

Между тем в большевистском руководстве вспыхнули острые разногласия по вопросу заключения сепаратного мира на тяжелейших условиях с германской стороны. Если Ленин обосновал необходимость мира на любых условиях, то “левые коммунисты” агитировали за революционную войну. С особой позицией выступил Троцкий, выдвинув лозунг “Ни мира, ни войны” , который означал прекращение войны, отказ от подписания мира и демобилизацию армии. Расчет был на скорую революцию в Германии и Австро-Венгрии и неспособность Германии провести крупномасштабное наступление. Пользуясь отсутствием решения ЦК по этому вопросу, 10 февраля нарком по иностранным делам отказался принять немецкий ультиматум и сделал заявление, соответствовавшее его взглядам. Надо заметить, что расчеты Троцкого не были беспочвенными. Министры иностранных дел Германии и Австро-Венгрии Кюльман и Чернин были готовы согласиться с формулой советского наркома. Но на совещании у кайзера 13 февраля победу одержала “военная партия” . 18 февраля началось немецкое наступление. Концепция Троцкого оказалась ошибочной. В этих условиях он при голосовании вечером 18 февраля поддержал предложение Ленина о немедленном обращении к немецкому правительству с целью подписания мира. При обсуждении 23 февраля в ЦК новых, еще более тяжелых условий с немецкой стороны Троцкий считал ленинские доводы недостаточно убедительными, но воздержался, что означало принятие ленинской резолюции о готовности немедленно заключить мир.

Одновременно Троцкий уходит с поста наркома по иностранным делам и тут же получает новое назначение. 13 марта он становится народным комиссаром по военным делам, сменив на этом посту И. И. Подвойского. 6 апреля он возглавил и Наркомат по морским делам, а 6 сентября Троцкий стал председателем Реввоенсовета республики, созданного для руководства армией, флотом и всеми учреждениями военного и морского ведомств. Эти посты он занимал до 26 января 1925 г. В условиях жесточайшей гражданской войны, охватившей огромную территорию бывшей Российской империи, деятельность его безусловно имела решающее значение. Именно эти годы поставили Троцкого рядом с Лениным, сделали его имя известным каждому жителю страны.

Как же случилось, что человек, никогда не служивший в армии, не имевший военного образования, не только оказался в роли верховного военачальника, но и, при всех своих недостатках, справился с этой задачей? Прежде всего Троцкий был политическим руководителем, предоставившим решение военных задач профессионалам. Сам же решал главные проблемы — создание постоянной армии и ее аппарата, привлечение специалистов, офицеров и генералов царской армии, борьба с “партизанщиной” и установление железной дисциплины.

Большевики шли к власти, уверенные в скоротечности будущей гражданской войны, в поддержке подавляющего большинства широчайших масс, в колоссальных возможностях государства-коммуны. Им казалось возможным справиться с политическими противниками достаточно ограниченными средствами. 25 октября 1917 г. Троцкий говорил в Петросовете: “Мы все люди партий, и не раз нам придется скрестить оружие. Но мы будем руководить работами Петроградского Совета в духе права и полной свободы всех фракций, и рука президиума никогда не будет рукою подавления меньшинства” .

Первые дни Октября, казалось, оправдывали эти ожидания: бескровное взятие Зимнего, освобождение плененных здесь юнкеров, а через несколько дней — генерала Краснова, первые судебные приговоры новой власти с их пафосом “морального осуждения” , освобождение из тюрьмы деятелей старого режима — С. П. Белецкого, П. Г. Курлова, А. А. Вырубовой и других. В 1918 г. первомайская амнистия принесла освобождение даже В. М. Пуришкевичу. Но одновременно реальность все более рушила первоначальные иллюзии: стачка служащих и интеллигенции, не желавших признавать новую власть, взаимные жестокости во время боев в Москве и при подавлении выступления юнкеров в Петрограде, успех эсеров при выборах в Учредительное собрание, “самостийность” мест, не желавших выполнять распоряжения центральной власти, нарастающая волна анархии и разложения с их “пьяными бунтами” и бессмысленными убийствами, обоюдные расстрелы пленных на Дону и Кубани, жесточайшее подавление финляндской революции в мае 1918 г. — все это ставило вопрос: как удержать власть, как обуздать стихию? К этому добавлялась общая усталость от войны, справедливое раздражение крестьянства продовольственной политикой Советской власти, произволом многих ее представителей на местах. Война приобретала огромные масштабы, затяжной характер и невиданную жестокость. Достаточно сказать, что в 1919-1920 гг. в Красной Армии насчитывались сотни тысяч дезертиров. Реальной были проблемы мятежей, измены отдельных лиц и целых частей. С 26 июня по 4 июля 1918 г. на сторону противника перебежали один за другим трое командующих 2-й армией на Восточном фронте. Это, безусловно, случай уникальный, но весьма показательный. В феврале 1918 г. отказался выполнять приказы матросский отряд, выехавший на фронт под Нарву, а командир его, нарком П. Е. Дыбенко, не смог восстановить порядок.

В этих условиях репрессии становятся неотъемлемым элементом политики, в первую очередь военной. Троцкий был убежден в необходимости этого. Позже он писал: “Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади. Но армии все же не создаются страхом” . Последняя фраза показывает, что он считал репрессии важным, но вовсе не главным моментом.

Наиболее отчаянным был 1918 г. В начале августа белочехи взяли Казань и готовились перейти Волгу. 8 августа организованный накануне поезд председателя реввоенсовета прибыл в Свияжск. Здесь Троцкий находился 25 дней, агитируя, организуя, угрожая, наказывая и требуя. 30 августа им был издан приказ № 31. В нем, в частности, говорилось: “Вчера по приговору военно-полевого суда... расстреляны 20 дезертиров. В первую голову расстреляны те командиры и комиссары, которые покинули вверенные им позиции. Затем расстреляны трусливые лжецы, прикидывавшиеся больными... Да здравствуют доблестные солдаты!.. Гибель шкурникам! Смерть изменникам-дезертирам!” Тогда же, не упуская случая подчеркнуть героизм и преданность кадровых офицеров, невозможность обойтись без их знаний, Троцкий 30 сентября 1918 г. предупреждает: “Пусть же перебежчики знают, что они одновременно предают и свои собственные семьи: отцов, матерей, сестер, братьев, жен и детей” , и приказывает “представить... списки всех перебежавших... лиц командного состава со всеми необходимыми сведениями об их семейном положении” . За неустойчивыми частями выставляются заградотряды, обязанные не допускать отхода без приказа. В своем знаменитом поезде председатель Реввоенсовета носится по всем фронтам, привозя небольшие запасы снаряжения, командиров и агитаторов, поддерживая постоянную связь с Москвой. Его сообщения в Центр полны решительности и не ведают сомнений. Он телеграфирует Ленину и Свердлову осенью 1918 г.: “Причина постыдных неудач на Воронежском фронте — в полной распущенности восьмой армии. Главная вина лежит на комиссарах, не решавшихся принимать крутые меры.... Полевые трибуналы приступили к работе. Произведены первые расстрелы дезертиров. Объявлен приказ, возлагающий ответственность за укрывательство дезертиров на совдепы, комбеды и домохозяев... Надеюсь, что перелом будет достигнут в короткий срок” .

Вместе с тем Троцкий настаивал на том, что все репрессии должны проводиться в судебном порядке, напоминая о недопустимости самосудов в отношении пленных. В приказе от 10 декабря 1918 г. указывалось: “Строжайше запрещаю расстреливать пленных рядовых казаков” . Это не было лишь фразой для внешнего пользования. В мае 1919 г. Троцкий писал Реввоенсовету 2-й армии: “Разумеется, в боевой обстановке, под огнем, командиры, комиссары... могут оказаться вынужденными убить на месте изменника, предателя, провокатора... Но за вычетом этого исключительного положения... расстрелы без суда... никоим образом не могут быть допущены” . Однако мерой борьбы с этим в обстановке войны были те же расстрелы. В приказе № 92 по войскам Восточного фронта от 1 мая 1919 г. подчеркивалось: “Сдавшихся или захваченных в плен противников ни в коем случае не расстреливать... Самовольные расстрелы... будут беспощадно караться по законам военного времени” . Стоит напомнить о приказе А. В. Колчака от 27 марта 1919 г. за № 273, по которому военнопленных красноармейцев двух категорий — “добровольцев из рабочих и бывших моряков и добровольцев из крестьян-хлебопашцев” — требовалось “препроводить... в тюрьмы и лагеря... для последующего предания их... военно-полевому суду за государственную измену” .

Большое внимание Троцкий уделял моральным стимулам. На многочисленных митингах отличившимся бойцам Троцкий раздавал серебряные портсигары. Был случай, когда подарков не хватило, нарком одному из красноармейцев вручил свои часы, а другому — свой браунинг. В конце августа 1918 г. он предложил учредить индивидуальный знак отличия. Это стало толчком к созданию первого советского ордена — ордена Красного Знамени. Кстати, моральные меры широко применялись и в борьбе с дезертирством; в результате почти половина сбежавших добровольно вернулись в Красную Армию.

Крупнейшей заслугой Троцкого стало привлечение военных специалистов. В годы гражданской войны в Красной Армии служила почти треть офицерского корпуса, 82 процента командующих армиями и фронтами имели военное образование. Он подчеркивал, что “на одного изменника приходится сотня надежных, на одного перебежчика — два-три убитых” . Эти годы были временем наиболее дружной работы Ленина и Троцкого. На VIII съезде партии, в отсутствие Троцкого, который срочно выехал на Восточный фронт, Ленин, отвечая ораторам из “Военной оппозиции” , говорил: “Если вы... можете Троцкому ставить обвинения в том, что он не проводит политику ЦК, — это сумасшедшее обвинение. Вы ни тени доводов не приведете” . В июле 1919 г., желая поддержать Троцкого в условиях споров в партийном руководстве и даже попытки Троцкого подать в отставку, Ленин на чистом бланке написал следующий текст: “Товарищи! Зная строгий характер распоряжений Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело” . Наконец, 17 октября 1919 г., когда Троцкий находился в Петрограде, отбивавшем атаки Юденича, Ленин в письме к нему, прилагая воззвание, заметил: “Спешил — вышло плохо. Лучше поставьте мою подпись под Вашим” . Однажды Ленин сказал: “А вот указали бы другого человека, который способен почти в год организовать почти образцовую армию, да еще завоевать уважение военных специалистов” .

Это впоследствии признавали и противники. Лидер эсеров В. М. Чернов писал: “Большевики доказали, что самая суровая, даже самая беспощадная дисциплина в революционной армии возможна, что возможно в ней и безусловное единоначалие... В... армии большевиков было преодолено то, с чем существование армии совершенно несовместимо: разъедающий ее дуализм и стихийная реакция на него в виде революционного самоуправства” .

Но в эти же годы обостряются отношения Троцкого и Сталина. Вынужденный в военном отношении подчиняться Троцкому как член Реввоенсовета ряда фронтов, но равный ему в партийных и государственных должностях (оба с марта 1919 г. были членами Политбюро ЦК, с 26 октября 1917 г. — наркомами) Сталин с его самолюбием пытался вмешиваться в военные решения. Не менее самолюбивый и стремившийся приучить подчиненных к беспрекословному исполнению приказов, Лев Давидович не склонен был терпеть подобные вещи. В роли арбитра уже в 1918 г. приходилось выступать Ленину. Он стремился наладить их нормальную совместную работу.

Троцкий одобрял расстрел царской семьи, видя его смысл, прежде всего в том, чтобы в условиях марта 1918 г. показать, что пути назад нет. Отношение к казачеству он выразил в тезисах “Руководящие начала ближайшей политики на Дону” . Здесь, в частности, говорилось: “Наша политика не есть политика мести за прошлое... Мы строжайше следим за тем, чтобы продвигающаяся вперед Красная Армия не производила грабежей, насилий и проч... В то же время мы требуем от населения всего, что необходимо Красной Армии...” 27 ноября 1919 г. Троцкий и Сталин были награждены орденом Красного Знамени. Весной 1920 г. Троцкий был назначен наркомом железнодорожного транспорта. Он пытался приказом № 1042 ввести жесткий график ремонта паровозов. Жесткие административные меры первоначально дали определенный эффект. Но вскоре Троцкого освободили от этих обязанностей в связи с советско-польской войной. В 1920 г. он делает все, что было в его силах, для укрепления сложившейся военно-бюрократической системы, хотя и испытывает некоторые сомнения. Между тем “военный коммунизм” шел к своему закату.

В конце 1920-начале 1921 г. в партии вспыхнула так называемая дискуссия о профсоюзах. В ходе ее образовалось несколько платформ. При этом Троцкий и Ленин заняли различные позиции. Споры между ними были довольно шумными. Ленин говорил о “гигантских ошибках” и “вопиющих неправильностях” Троцкого, а тот упрекал Ленина в путанице, но оба подчеркивали свое уважение друг к другу. Все эти разногласия были сняты Кронштадтским мятежом и переходом к новой экономической политике. За подавление выступления кронштадтцев Троцкий был награжден вторым орденом Красного Знамени. Он поддержал и идеи НЭПа. Это было для него тем легче, что в феврале 1920 г. он внес в Политбюро предложения в связи с неэффективностью “продовольственной политики, построенной на извлечении излишков” . Троцкий предлагал, в частности, заменить “изъятие излишков известным процентным отчислением... с таким расчетом, чтобы более крупная запашка или лучшая обработка представляли выгоду” . Тогда против этого возражало большинство во главе с Лениным.

В 1921-1922 гг. Троцкий и Ленин работают в тесном единстве. Идет резкое сокращение армии (к 1924 г. почти в 10 раз) , флота. На первое место выдвигается учеба, освоение накопленного опыта. Центральное место в жизни страны занимают экономические проблемы. Шел процесс постепенной нормализации внутреннего и международного положения. Троцкий участвовал в теоретической разработке встающих перед страной вопросов. По его воспоминаниям, они с Лениным внимательно обсудили тезисы доклада о НЭПе на IV конгрессе Коминтерна. Речь шла прежде всего об использовании капиталистических методов и форм для социалистического строительства. Осенью 1922 г. в беседе наедине последовало предложение Ленина Троцкому стать его заместителем по Совнаркому.

Идя на уступки в экономике, советское руководство не собиралось отказываться от монополии коммунистической партии на власть. Для этого началось привлечение интеллигенции, необходимой для развития экономики. Одновременно решительно преследовались те, кто мог представлять потенциальную политическую опасность. Во всех этих случаях Троцкий и Ленин занимали общую позицию.

В это время Троцкий, безусловно, оценивался как “второй человек” в руководстве после Ленина. Сам он достаточно благосклонно воспринимал стремление части печати и окружающих сформировать культ его личности. В 1922 г. в параграфе 41 Политического устава Красной Армии была помещена его биография. Параграф заканчивался словами: “Тов. Троцкий — вождь и организатор Красной Армии. Стоя во главе Красной Армии, тов. Троцкий ведет ее к победе над всеми врагами Советской республики” . Одним из первых переименованных населенных пунктов стала Гатчина, получившая название “Троцк” .

Впервые за несколько лет появилось и время для отдыха. Троцкий увлекался охотой, рыбной ловлей, но ему все чаще и больше докучали болезни: радикулит, простуды, обострение хронического катара желудка. Приближался новый этап политической биографии Л. Троцкого.

В конце мая 1922 г. Ленин перенес первый инсульт. Он вернулся к работе лишь в октябре, но 12 декабря стало последним официальным днем его работы. Затем, с 23 декабря по 6 марта 1923 г., наполовину парализованный, он диктовал свои письма и статьи. После нового приступа, повлекшего потерю речи, Ленин до конца жизни стал политическим мертвецом. В этих условиях идет раскол внутри Политбюро и ЦК. Главную роль играло различие во взглядах на будущие пути развития страны, судьбы европейской революции, стремление партийно-советского аппарата закрепить свое ведущее положение.

Центральными фигурами конфликта оказались Троцкий и Сталин, бывший с апреля 1922 г. генеральным секретарем ЦК. Сталина поддерживали Каменев и Зиновьев. Столкновения проявились еще при обсуждении последних ленинских работ. Именно Троцкого просил Ленин о защите монополии внешней торговли на пленуме ЦК, о поддержке группы грузинских коммунистов против линии Сталина-Орджоникидзе. Надо сказать, что сам Троцкий реагировал на эти просьбы достаточно уклончиво, ссылаясь на нездоровье. Эта позиция проявилась и в подписании им вместе с другими членами Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК 25 января 1923 г. (на другой день после публикации ленинской статьи “Как нам реорганизовать Рабкрин” , вызвавшей недовольство аппаратчиков) секретного циркуляра губкомам партии, в котором подчеркивались болезнь Ленина и его отход от повседневной партийной жизни.

Открытое столкновение Троцкого с большинством ЦК произошло осенью 1923 г. 8 октября он обратился с письмом в ЦК и ЦКК. К этому времени в стране обострился экономический кризис. Нарастала бюрократизация партийного аппарата. Сводки ОГПУ говорили о массовом недовольстве трудящихся своим положением, забастовках в различных отраслях. Ряд членов партии в 1923 г. создали “Рабочую группу РКП” , требовавшую организовать Советы рабочих депутатов на предприятиях, сделать профсоюзы органами контроля, “устранить господствующую в партии группу, которая окончательно оторвалась от рабочего класса” . Пленум ЦК в сентябре 1923 г. заявил, что эта группа, как и группа “Рабочая правда” , ведет “антикоммунистическую и антисоветскую работу” и признал принадлежность к ним несовместимой с принадлежностью к РКП(б) . Комиссия Дзержинского предложила обязать членов партии, знающих о группировках, сообщить об этом в ОГПУ, ЦК и ЦКК. Пленум решил ввести в состав Реввоенсовета шесть членов ЦК, что означало, конечно, ограничение позиции Троцкого в армии.

Главной темой своего письма Троцкий сделал проблему внутрипартийной демократии. Безусловно, обращение к этой теме человека, известного своим “чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела” , удивляло многих и было широко использовано его противниками. Но сегодня видно, что Троцкий ухватил центральную проблему однопартийной монопольной власти. Он настаивал, что “партийная демократия в тех, по крайней мере, пределах, без которых партии грозит окостенение и вырождение, должна вступить в свои права. Низы партии должны в рамках партийности высказать, чем они недовольны, и получить действительную возможность... создать ее организационный аппарат” . Одновременно Троцкий обвинял верхи партии в неверной хозяйственной политике, в “ножницах цен” (несоответствие цен на промышленные и сельскохозяйственные товары) .

Далеко не соответствует истине стереотип восприятия Троцкого как деятеля, выступавшего за “ограбление” деревни для развития промышленности, презиравшего рабочих и крестьян. Размышляя о “смычке” города и деревни, он писал: “Культурное шефство над деревней — превосходная вещь. Но базой смычки все-таки является плуг и гвоздь, дешевый ситец, дешевые спички... Нужно дать деревне доступные по цене сельскохозяйственные орудия и машины... Нужно дать дешевые предметы домашнего крестьянского обихода” . Впоследствии, оценивая сталинскую коллективизацию, Троцкий отмечал: “Паническая расправа над кулаком, распространившаяся на середняка, обошлась хозяйству не дешевле, чем иноземное нашествие” , а сама коллективизация приняла “характер экономической авантюры” . Наконец, говоря о проблемах промышленности, он замечал, что “русский рабочий восприимчив, находчив, даровит” , а “трудность — в общей организации труда” .

Сразу же бюро Московского комитета РКП(б) и Президиум ЦКК расценили выступление Троцкого как “платформу” и попытку “организации фракции на этой платформе” . 15 октября появилось “Заявление 46-ти” в поддержку письма Троцкого. Оно указывало на “фракционный режим” большинства, предлагало немедленный созыв совещания членов ЦК “с наиболее видными, активными” партработниками, имеющими разные точки зрения. В свою очередь члены и кандидаты в члены Политбюро в письме от 19 октября обвиняли Троцкого и авторов “Заявления 46-ти” в многочисленных грехах и, главное, во фракционной работе и стремлении нарушить “единство партии” . С тех пор на десятки лет эта формулировка стала самым страшным обвинением. Подготовленный аппаратом расширенный Пленум ЦК и ЦКК 25-27 октября 1923 г. подавляющим большинством (102 голосами против 10 при 2 воздержавшихся) осудил выступление Троцкого. 31 октября Н. К. Крупская, выступавшая здесь же, направила письмо Зиновьеву, в котором отмечала, что “за все происходящее приходится винить и нашу группу: Вас, Сталина и Каменева... Нельзя создавать атмосферу такой склоки и личных счетов... Хорошо, что меня не было, когда Петровский сказал, что Троцкий виноват в болезни Ильича, я бы крикнула: это ложь, больше всего В. И. заботил не Троцкий, а национальный вопрос и нравы, водворившиеся в наших рядах” .

Между тем в партии разворачивалась дискуссия. Учитывая авторитет Троцкого, Политбюро предложило создать согласительную комиссию для разработки резолюции о партийном строительстве. 5 декабря комиссия в составе Зиновьева, Сталина и Троцкого после долгих споров приняла согласованный текст. Несмотря на болезнь (простудился на охоте в конце октября и проболел до весны 1924 г.) , Троцкий опубликовал в “Правде” четыре статьи под общим названием “Новый курс” . Здесь он развивал свои мысли о проблеме внутрипартийной демократии в условиях советской системы, пытаясь опереться на резолюцию Политбюро. Признавая необходимость недопущения других партий в период диктатуры пролетариата, Троцкий вместе с тем доказывал, что сам запрет фракций не решает существо вопроса. Главную опасность он видел в бюрократизме, в аппаратном режиме, поэтому настаивал на том, что “руководящие партийные органы” должны прислушиваться “к голосу широких партийных масс, не считать всякую критику проявлением фракционности” , что не партия для аппарата, а аппарат “ею избирается и от нее не должен отрываться” .

Оппоненты Троцкого главное внимание сосредоточили на словах о партийной молодежи как барометре партии, о возможности перерождения партийных кадров, обвиняя его в клевете на “старых партийцев” и напоминая о его меньшевистском прошлом. Сторонники Троцкого сумели собрать значительное число голосов в вузовских, армейских и учрежденческих ячейках. Любопытны практические предложения этих резолюций. Например, 14 декабря 1923 г. собрание штаба политуправления, штаба ЧОН и управления военных сообщений Московского военного округа предлагало обеспечить полную и правдивую информацию о важнейших партийных решениях, ввести выборность партийных органов и ответственных работников аппарата, упразднить “институт всяких почетных членов, почетных председателей” , прекратить присвоение имен здравствующих партийных работников любым объектам (городам, улицам, казармам) , не проводить многочисленные юбилеи и т.д. В письме коммуниста Ф. Климова отмечалось, что “среди членов партии выработалась привычка считать своевременным и разумным лишь предложения “сверху” ... Не редкость, когда коммунист уподобляется тому солдату, который говорил, что за него “взводный знает” .

Вместе с тем большинство рабочих ячеек поддерживало ЦК партии. В одном из писем тех дней говорилось: “Товарищи полагают, что быть винтиком хорошего, не тормозящего рост партии аппарата — роль не только не зазорная, но тысячу раз полезная” .

В середине января 1924 г. XIII партконференция почти единогласно (125 против 3) одобрила позицию Политбюро, в специальной резолюции осудила оппозицию как “явно выраженный мелкобуржуазный уклон” . Было продемонстрировано нежелание идти на компромиссы, прислушиваться к мнению меньшинства. Самого Троцкого на конференции не было, он по совету врачей выехал в Сухуми. В дороге, на вокзале в Тифлисе, его настигла телеграмма о смерти Ленина. Дополнительным ударом стала невозможность присутствовать на похоронах: по прямому проводу ему сообщили, что панихида состоится в субботу. Это было ложью. На самом деле похороны прошли в воскресенье, 27 января.

В Сухуми Троцкий работал над воспоминаниями о Ленине.

Очень важным было для него письмо Надежды Константиновны от 28 января: “Дорогой Лев Давидович!.. То отношение, которое сложилось у В. И. к Вам тогда, когда Вы приехали к нам в Лондон из Сибири, не изменилось у него до самой смерти” .

Новый этап дискуссии вспыхнул осенью 1924 г., после выхода в свет третьего тома сочинений Троцкого, где были собраны статьи и речи 1917 г., а в качестве предисловия предлагалась статья “Уроки Октября” . Автор доказывал свое единство с Лениным в тот период, а главными противниками в партии называл Каменева и Зиновьева.

Безусловно, эта историческая работа имела “прозрачную” политическую сверхзадачу. Поэтому немедленно после ее выхода из печати началась широкомасштабная кампания, в которой подавляющее большинство участников интересовало не выяснение исторической истины, а возможность нанести ответный удар. Особенно усердствовали Каменев и Зиновьев. Они организовывали требования исключить Троцкого из руководящих органов и даже из партии. Против этого выступил Сталин, “гений аппаратных игр” , представший перед партией в ореоле миротворца и получавший политическую выгоду от взаимных обвинений трех других партийных вождей. В январе 1925 г. Троцкий согласился подать заявление пленуму ЦК об освобождении его “от обязанностей председателя Революционного военного совета” . Одновременно он предложил, чтобы Политбюро указало ему темы для литературной работы, подчеркивая свою готовность действовать “под любым контролем партии” . Троцкий был снят с поста наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета. Его сторонник К. Б. Радек прокомментировал дискуссии шутливой эпиграммой: “Опасные делишки — писать в России книжки. Ты, Лева, тиснул зря “Уроки Октября” . В мае 1925 г. Троцкого сделали председателем концессионного комитета, председателем научно-технического управления ВСНХ.

Но жизнь готовила еще один поворот. Одержав победу, раскалывается “тройка” . Сталин поддерживает в это время Бухарина, считавшего возможными новые уступки крестьянству, преимущественное развитие в ближайшие годы легкой промышленности. Каменев и Зиновьев обвиняют их, прежде всего Бухарина, в недооценке “кулацкой опасности” , в “правом уклоне” . Вместе с тем они ставят под сомнение возможность победы социализма в одной стране, “последовательно социалистический” характер государственных предприятий, вспоминают о требовании Ленина снять Сталина с поста генсека. Открытое столкновение происходит в декабре 1925 г. на XIV съезде ВКП(б) . Обе стороны используют аппаратные методы. Троцкий здесь не выступал. После поражения на съезде “новой оппозиции” в отношении ее следуют оргвыводы: снятие Зиновьева и его сторонников с работы. Меньшинство ищет союзников. В этой обстановке в первой половине 1926 г. происходит сближение Зиновьева и Каменева с Троцким. Снова подтверждается мысль о приоритете политических интересов над личными и родственными связями. В апреле-мае 1926 г. Троцкий вместе с женой выезжал на лечение в Германию. Между тем внутрипартийная борьба нарастала. Играют роль и советско-английские отношения, и события в Китае, переворот в Польше и экономические проблемы СССР. Пленумы ЦК превращаются в место взаимных обвинений. Например, в августе 1927 г. К. Е. Ворошилов обвинил Троцкого в чрезмерных расстрелах в годы гражданской войны, в том числе членов партии. Не выдержав, Троцкий крикнул с места: “Вы же лжете совершенно сознательно, как бесчестный каналья, когда говорите, что я расстреливал коммунистов” . Ворошилов парировал: “Сами вы каналья и отъявленный враг нашей партии” .

Постепенно организационные меры становились все жестче. 23 октября 1926 г. объединенный Пленум ЦК и ЦКК вывел Троцкого из состава Политбюро, где тот давно уже не играл активной роли. Ровно через год новый пленум исключил Троцкого и Зиновьева из членов ЦК.

К борьбе с оппозицией Сталин привлекает органы ОГПУ. Информационные сводки ОГПУ тщательно фиксируют высказывания в поддержку Троцкого, расценивая их как антисоветские. Интересно, что “причиной подобной симпатии” , по мнению информаторов, “являются, в частности, свобода группировок внутри партии... что, по мнению рабочих, есть шаг к свободе слова, поступков и т.д.” . Из сводок же видно, что в ряде случаев антитроцкистские настроения объяснялись антисемитскими мотивами. При перлюстрации писем политконтроль ОГПУ включал в меморандум выдержки, касавшиеся партийных споров. В 1927 г. начинаются аресты оппозиционеров, исключение из партии, высылка из Москвы. 14 ноября 1927 г. исключены Троцкий и Зиновьев. Через пять дней покончил самоубийством многолетний друг Троцкого А. А. Иоффе. На его похоронах на Новодевичьем кладбище Троцкий произнес последнюю публичную речь. Со 2 по 19 декабря проходил XV съезд ВКП(б) . Выступления представителей оппозиции — Раковского, Каменева, Муралова — сопровождались неумолчным шумом зала, негодующими выкриками. Парадокс состоял в том, что завтрашние антисталинцы, такие как А. И. Рыков, М. Н. Рютин, предлагали выбросить оппозицию в “мусорную яму истории” , угрожали “в ближайшее время... увеличить... население тюрем” . Съезд исключил из партии около ста ведущих оппозиционеров, дав сигнал к расправе на местах. В различные города страны были высланы крупнейшие деятели оппозиции. Оправдалось предсказание одного из сторонников Троцкого (расстрелянного в августе 1936 г.) С. В. Мрачковского: “Сталин обманет, а Зиновьев убежит” . Уже через несколько месяцев Каменев и Зиновьев полностью признали свою вину перед партией и были возвращены в Москву. Их примеру последовали и многие другие. Это не спасло их всех от новых поношений в ближайшие годы, а затем и уничтожения.

Наряду с некоторыми другими несгибаемыми оставался Троцкий. 17 января 1928 г. его с женой и сыновьями доставили на Ярославский вокзал. По окружной дороге поезд вышел на среднеазиатское направление. Конечной целью была Алма-Ата. Здесь Троцкий провел около года. Это было время споров вокруг судьбы НЭПа. Вчерашние союзники, группы Сталина и Бухарина, теперь вели борьбу в “коридорах власти” , стараясь пока не выносить ее на всеобщее обозрение. Естественно, Троцкий имел достаточно большую информацию. Ему казалось, что новый курс Сталина “несомненно представляет собою попытку подойти к нашей постановке” . Он был убежден, что оппозиция, т.е. прежде всего он сам, “держит руку на пульсе мирового исторического процесса, ясно видит динамику классовых сил, предвидит завтрашний день и сознательно подготовляет его” . Троцкий продолжает вести активную литературную работу, переписку со своими единомышленниками.

В декабре 1929 г. к нему приехал специальный уполномоченный ГПУ с требованием прекратить политическую деятельность. Троцкий категорически отказывается. Через месяц его знакомят с постановлением коллегии ОГПУ (от 18 января 1929 г.) , которое предусматривало высылку Троцкого из СССР за провоцирование антисоветских выступлений и подготовку вооруженной борьбы против Советской власти. Две недели семья Троцкого ждала в поезде в районе Ряжска, вблизи Рязани, решения вопроса о стране пребывания. Категорически отказывает германское правительство. Согласна Турция, почетным гражданином которой Троцкий вместе с Лениным и Фрунзе был объявлен в начале 20-х годов. 10 февраля на пароходе “Ильич” в сопровождении агентов ГПУ из Одессы Троцкий, его жена Наталья Ивановна и старший сын Лев навсегда покинули СССР.

12 февраля 1929 г. Троцкий направил президенту Турецкой республики Кемалю Ататюрку заявление: “Милостивый государь. У ворот Константинополя я имею честь известить Вас, что на турецкую границу я прибыл отнюдь не по своему выбору и что перейти границу я могу, лишь подчиняясь насилию” . Начинается его жизнь в эмиграции. Но если первая и вторая эмиграции (1902-1904 и 1906-1917 гг.) были наполнены надеждами на будущую революцию, то теперь возможность возращения в СССР становилась все более призрачной. Это были годы сужавшегося круга друзей, единомышленников, родных и одновременно годы неустанного отчаянного противостояния Сталину и его режиму. Революционер и марксист Троцкий оставался верен своим идеалам.

Местом нового жительства стал остров Принкипо, один из расположенных в Мраморном море Принцевых островов, некогда традиционное место для ссылки византийских вельмож. Здесь Троцкий продолжает и заканчивает начатую в ссылке работу над книгой “Моя жизнь” . Это опять же не только мемуары, но, что естественно для политика, попытка дать свою версию исторических событий. Одновременно он стремится наладить связи со своими сторонниками в СССР, размышляет над происходящим там. В 1931 г. он приходит к выводу, что “нынешний советский аппарат представляет собой бюрократическую плебисцитарную форму диктатуры пролетариата” . Между тем Сталин предпринимает новый этап политических репрессий. Начавшись в 1928 г. с ударов по старой интеллигенции, репрессии все сильнее обрушиваются на бывшую партийную оппозицию. Троцкий и его деятельность становятся для ОГПУ-НКВД необходимым компонентом для предъявляемых обвинений. Всех арестованных обвиняли, как правило, в “троцкизме” , в пропаганде его идей, связях с Троцким, выполнении его указаний, замыслах контрреволюционного переворота. В советской печати Троцкий становится зловещим символом самых гнусных замыслов империализма и фашизма в отношении СССР. Политики, журналисты, карикатуристы соревнуются между собой в поисках самых уничижительных эпитетов, должных показать ничтожество и черноту души Троцкого. Нет преступления, в котором бы его не обвинили. К этой травле привлекаются зарубежные коммунистические партии, используются дипломатические каналы. В 1932 г. Троцкого лишают советского гражданства.

Международное давление сталинского руководства дает свои плоды. Правительства стран Западной Европы не жаждут видеть у себя человека с репутацией “знаменитого революционера” , имеющего своих последователей во многих государствах. В середине 1933 г. Троцкий перебрался во Францию, но летом 1935 г. ему приходится, по временной визе, переехать в Норвегию. Наконец, 9 января 1937 г. на танкере, предоставленном норвежским правительством, по приглашению одного из великих художников XX в. Диего Риверы Троцкий прибывает в Мексику. Какое-то время он живет на вилле художника, но затем их отношения осложняются. В начале 1939 г. Троцкий переселяется в купленный в предместье Мехико большой дом, окруженный садом. Здесь ему предстояло провести последний год своей жизни.

Все 30-е годы Троцкий не прекращал политической деятельности. Прежде всего это была литературная работа. Как журналист и публицист он был необычайно плодовит. Кроме автобиографической книги “Моя жизнь” он пишет “Что же такое перманентная революция?” (вышла в 1930 г. в Берлине) . Тогда же выходит двухтомная “История русской революции” . Появляются работы “Сталинская школа фальсификаций” , “Преданная революция” , “Их мораль и наша” , биографии Ленина и Сталина. С 1929 г. выходит “Бюллетень оппозиции” , с которым он постоянно сотрудничает.

Одновременно Троцкий стремится создать “интернационалистическую левую оппозицию” . Его сторонники действуют во Франции, Испании, Греции, Китае, США, Южной Америке. В феврале 1933 г. в Париже прошла первая конференция создавшейся организации. Здесь отмечалось, что ее секции действуют в девяти странах. Был принят итоговый документ — “Интернационалистическая левая оппозиция: задачи и методы” . Летом 1938 г. там же, в Париже, был проведен учредительный конгресс IV Интернационала. Казалось, цель достигнута. Но на деле ни одна из секций не стала по-настоящему массовой партией, играющей у себя в стране серьезную политическую роль.

Наряду с общеполитическими мировыми проблемами Троцкий первостепенное внимание уделял положению в СССР, переходя от надежды к отчаянию и вновь к надежде. 15 марта 1933 г. он пишет письмо в Политбюро ВКП(б) с призывом “возродить партию” , предлагая собственную помощь. Вместе с тем именно он приходит к выводу, что за убийством Кирова, скорее всего, стоит Сталин. В большом количестве публикаций Троцкий разоблачал лживость “московских процессов” 1936-1938 гг., демонстрировал не только логические несообразности, но и фактические ляпсусы, допущенные их организаторами. Вместе с тем в его теоретическом багаже появляются новые, более глубокие положения.

Если в 1932 г. он писал, что главное — “убрать Сталина” , то в 1936 г. приходит к выводу, что проблема гораздо серьезнее: “Устранение Сталина лично означало бы сегодня не что иное, как замену его одним из кагановичей, которого советская печать в кратчайший срок превратила бы в гениальнейшего из гениальных” . И далее: “Дело идет... о том, чтобы изменить самые методы управления хозяйством и руководства культурой” , подчеркивая необходимость “второй... революции” . Он указывал на то, что “сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие социальных основ, представляют собой симметричные явления” . В сентябре 1938 г. Троцкий предупреждал о том, что “советская, дипломатия попытается теперь добиваться сближения с Германией” . Конечно, далеко не все прогнозы и предупреждения Троцкого оказывались верными. Можно напомнить его слова, что в итоге предстоящей войны “слабейшим звеном в цепи великих держав окажется на этот раз Япония” или объявление вступления СССР в Лигу Наций — предательством мировой революции и т.д. Но гораздо важнее и интереснее те моменты, где Троцкому удалось, что бывает весьма нечасто, заглянуть в будущее. В работе “Что такое СССР и куда он идет?” он, в частности, видит выход в следующих изменениях: “Бюрократическое самовластье должно уступить место советской демократии. Восстановление права критики и действительной свободы выборов есть необходимое условие дальнейшего развития страны. Это предполагает восстановление свободы советских партий, начиная с партии большевиков, и возрождение профессиональных союзов. Перенесение на хозяйство демократии означает радикальный пересмотр планов в интересах трудящихся... Молодежь получит возможность свободно дышать, критиковать, ошибаться и мужать. Наука и искусство освободятся от оков” . Троцкий пытался написать политическую биографию Сталина, над которой работал в 1939-1940 гг. Он успел подготовить к печати первые семь глав.

Между тем вокруг Троцкого кольцо сжималось все плотнее. Думается, что сам он был в определенной степени нужен Сталину в период “большого террора” . Нужен как символ врага. Люди, близкие Троцкому, гибли один за другим. В мае 1937 г. в Испании исчез чешский гражданин Эрвин Вольф, личный секретарь Троцкого; в июле 1935 г. в Париже погиб Рудольф Клемент, один из технических секретарей IV Интернационала. Гибнут близкие и дальние родственники Троцкого. Еще в июне 1928 г. умерла от туберкулеза в Москве младшая дочь Нина. Ее муж еще до этого был сослан и затем репрессирован. Судьба внучки Вали осталась неизвестной. Старшей дочери Зине разрешили в начале 1931 г. с пятилетним сыном выехать из СССР для лечения от туберкулеза. В 1933 г. в Берлине в состоянии депрессии она покончила с собой. В СССР погиб ее муж, Платон Волков. В начале 1935 г. был арестован оставшийся на родине младший сын Троцкого — Сергей. Талантливый инженер, автор ряда трудов по термодинамике и теории дизеля, он незадолго до этого стал профессором Московского технологического института. По так называемому “кремлевскому делу” его приговорили к пяти годам ссылки, а в октябре 1937 г. расстреляли. В том же году погиб в курской тюрьме старший брат Троцкого Александр, чьего сына расстреляли в октябре 1937 г. Сестру Ольгу, жену Каменева, расстреляли осенью 1941 г. Вскоре после убийства Кирова была репрессирована жившая в Ленинграде первая жена Троцкого — Александра Львовна Соколовская. Ближайшим помощником отца был старший сын Троцкого, Лев. Он жил в Турции, затем в Париже, где редактировал “Бюллетень оппозиции” (большевиков-ленинцев) , писал книги, брошюры, активно работал над созданием IV Интернационала. Лев умер при загадочных обстоятельствах в парижской клинике 16 февраля 1938 г., где ему делали операцию аппендицита.

Настает очередь самого Льва Давидовича. Он понимает, что за ним идет охота. 27 февраля 1940 г. он составляет завещание, повторяя: “Они нас не убили этой ночью. Они подарили нам еще один день” . Принимаются меры предосторожности. У железных ворот дежурят охранники, в большинстве американские троцкисты. В ночь на 24 мая 1940 г. в дом ворвались более двадцати вооруженных людей. Они похитили охранника Шелдона Харта, который через месяц будет найден мертвым, обстреляли из автоматов спальню Троцкого и комнату, где жил Сева Волков, внук, привезенный из Франции после смерти усыновившего его Льва-младшего. Бросили зажигательные гранаты и мощную бомбу (она не разорвалась) . Нападение продолжалось минут двадцать. Командовал группой выдающийся художник Давид Альфаро Сикейрос, коммунист, перед этим вернувшийся из Испании. Был легко ранен Сева. Троцкий и Наталья Ивановна, укрывшиеся под кроватью, не пострадали, хотя в стене полиция насчитала около 70 пробоин. После этого события снаружи было выстроено специальное караульное помещение для отряда мексиканских полицейских, стены дома обложили мешками с песком, устроили сигнализацию. Однако в доме появился будущий убийца в облике Жака Морнара, близкого друга Сильвии Аджелофф, вхожей в семью Троцкого. На самом деле это был 26-летний Рамон Меркадер дель Рио Эрнандес, лейтенант испанской республиканской армии, выполнявший специальное задание НКВД. Он познакомился с Сильвией в Париже летом 1938 г., так что операция готовилась задолго.

Сам Троцкий продолжал вести обычную жизнь: делал утром гимнастику, с удовольствием ухаживал за кроликами, работал над книгой о Сталине. Около 18 часов 20 минут 28 мая Жак Морнар (Рамон Меркадер) пришел к Троцкому с исправленным текстом своей статьи, которую показывал ему за несколько дней до этого. Троцкий запретил охране обыскивать приходивших знакомых. Когда Лев Давидович сел за письменный стол, Жак выхватил из-под плаща укороченный ледоруб и ударил хозяина дома по голове. Несмотря на глубокую рану на черепе, Троцкий сумел швырнуть в нападавшего книги, чернильницы, диктофон и сам бросился на него. На крики прибежала охрана. Троцкого отвезли в госпиталь, где он умер 21 августа 1940 г. в 19 часов 25 минут. Через шесть дней его кремировали. Останки захоронили в саду возле дома. В 1962 г. рядом погребли урну с прахом Натальи Ивановны, скончавшейся в Париже.

Убийца Троцкого, Рамон Меркадер, отсидевший 20 лет в мексиканской тюрьме, Герой Советского Союза, живший в Чехословакии и СССР, умер на Кубе в 1973 г. и был похоронен на Кунцевском кладбище в Москве под именем Рамона Ивановича Лопеса.

На 61-м году закончился жизненный путь Троцкого, но остались его книги, его идеи, его последователи. Его имя еще долго будет привлекать внимание историков, философов, экономистов. О нем будут спорить.