Биографии / Носов Н.Н.
Биографии писателей и поэтов
Носов Н.Н.Носов Николай Николаевич
Родился Николай Носов в 1908 году в семье актера. Детство его прошло в
поселке Ирпень, недалеко от Киева, где мальчик и начал в гимназии. После
1917 года гимназия была реорганизована в школу-семилетку. Закончив ее, он
работал чернорабочим на бетонном заводе в Ирпени, потом на кирпичном в
городе Буча. Постоянно в эти годы занимался самообразованием. Искусство
влекло его в свои прекрасные объятья с отрочества. Девятнадцати лет он
выдержал экзамен в Киевский художественный институт. В 1929 году
перевелся в Московский государственный институт кинематографии и до
1951 года работал в сфере кино: режиссер, постановщик
мультипликационных, научных, учебных картин. В годы Великой
Отечественной войны ставил военно-технические фильмы.
По словам самого Носова, в литературу он пришел случайно: родился сын, и
нужно было рассказывать ему все новые и новые сказки, забавные рассказы
для него и его приятелей-дошкольников... «Постепенно я понял, что сочинять
для детей — наилучшая работа. Она требует очень много знаний, и не только
литературных, еще больше психологии детей. Главное — любви к ним. И
уважения. Я понял, когда у меня рос сын, что к детям нужно относиться с
самым большим и очень теплым уважением», — говорил автор повести «Витя
Малеев в школе и дома», когда ее обсуждали в творческом объединении
детских и юношеских писателей Москвы, а вышла она в свет в уже
упоминавшемся 1957 году.
Первым рассказом Н.Н.Носова был «Затейники» (1938 год). Первая тоненькая
книжка — в 1945 году. Называлась она «Тук-тук-тук». Этот дружеский и
дружелюбный стук услышали и дети, и издатели: «Детгиз» через год
выпустил в свет следующую книгу — сборник рассказов «Ступеньки». А далее?
Далее по этим ступенькам одна за другой выходили на широкий простор книги
уже известного, крепко полюбившегося и «веселого писателя», как называли
и называют часто Н.Н.Носова: 1947 — «Веселые рассказы»; 1951 — «Дневник
Коли Синицына»; 1953 — сборник «На горке»; 1955 — повесть
«Веселаясемейка»; 1956 — «Прятки»; 1958 — «Веселые рассказы и повести»;
1959 — «Незнайка в Солнечном городе»; а в 1960 — «Приключения Незнайки и
его друзей» в серии «Школьная библиотека». Книга включала повесть-сказку
«Приключения Незнайки и его друзей» и роман-сказку «Незнайка в Солнечном
городе».
Книги Н.Носова иллюстрировали самые разные художники: И.Семенов,
Г.Вальк, Д.Бисти, Е.Афанасьева, А. Лаптев, А. Каневский, В.Горяев и другие.
Художник В.Горяев; обращаясь к детям и педагогам, не раз повторял такую
мысль: «Художественное творчество требует вдохновения. Его появление не
всегда сразу объяснимо... Но если у вас не пишется, возьмите любимую книгу.
Уйдите в ее мир. Постарайтесь почувствовать настроение автора... Вот
возьмите, например, веселые рассказы Николая Носова. Читайте для себя.
Для удовольствия. И вы почувствуете, что улыбаетесь. На душе — такое
приятное чувство одушевленной встречи с хорошими людьми».
Носова все называли «Веселым писателем. Может показаться странным, но в
жизни (исключаю личную ее часть — семью), в общении с детьми, в школах, с
издателями, коллегами Н.Н.Носов никогда не давал повода сказать о нем
«веселый человек». Он был сдержан, лукав, чаще задумчив, как бы сам в себе,
краткословен, точен в оценках работ других писателей, критиков,
доброжелателен. Улыбался чаще лишь глазами, то есть настроение его
проявлялось во взгляде. И дети — герои в его книгах — не весельчаки, не
скоморохи. Они деловиты. Они нормальные здоровые дети, живут открыто,
увлеченно. Стремительно действуют и в игре, и в делах своих. Естественно,
что часто попадают в смешные ситуации, закономерно хотят больше, чем
могут, видят себя героями и в маленьком деле, ибо постоянно в состоянии
жизнерадостного роста. В состоянии развития, внутреннего движения.
Вспомните стихи А.Л. Барто «Я расту».
Нормальные, не изломанные жизнью, не больные (именно о таких
рассказывает Н. Носов) дети, конечно, в своем вихре открытий, чаще всего
так деятельны, что деятельность эта проявляет все нюансы противоречий
между желанием и возможностями ребенка. Это порождает массу
недоумений, вопросов, удивлений. Все это чувствует и передает писатель,
поэтому его книги прежде всего глубоко правдивые произведения доброго,
любящего человека, для которого детство самоценно. В нем все значимо. Все
мило. Все дорого. Все приятно и, не побоимся слов, празднично, то есть
весело. Детство — счастье. Задача взрослых — понять это и сделать миг
детства счастливым, способствовать, чтобы праздничность детства
сохранилась. Помочь ей перейти в отрочество, юность и задержать на всю
жизнь.
Просто веселых людей много разного рода. Есть весельчаки, стремящиеся
рассмешить детей плоскими и пошленькими анекдотами или злыми, черными
шутками. Например, можно назвать черным «смех наоборот» Г. Б. Остера.
Этот смех сродни тому, как веселятся дети, увидев упавшую пожилую
женщину, разбившую при этом бутылку с молоком, купленную, возможно, на
последние деньги... Н. Носов не старается рассмешить. Он показывает
правдиво мир хороших, нормальных детей. Этот мир прекрасен. Этот
счастливый мир богат светом, жаждой жизни и, конечно, юмором.
«Юмор — это субъективная копия объективного комизма... Юмор предполагает
высокие эстетические идеалы, иначе неизбежно он девальвирует, теряет
свой очищающий эффект (катарсис), превращаясь в цинизм, пошлость,
скабрезность. Не случайно классики мирового искусства У. Шекспир,
Ч.Диккенс, А.П. Чехов, К.Чапек, Ч.Чаплин и др. нередко использовали
свойственный юмору дружеский смех для выражения сущности
положительных героев, раскрытия за внешней комедийностью прекрасного,
гуманистического начала в человеке»' (подчеркнуто мною. — Т.П.). Такова
именно эстетика Н.Носова: за внешней комедийностью он видит и помогает
увидеть нам прекрасное, доброе в любимых писателем героях: Косте
Шишкине, Мишке и Коле, которым так и не удалось насладиться своей кашей,
в Вите Малееве и его друзьях, в Незнайке со всей его сказочно прекрасной
компанией...
Исследование ребенка. В 1972 году вышло любопытнейшее писательское
исследование Н.Н. Носова «Повесть о моем друге Игоре». Это — вдумчиво
проведенное, изящно представленное читателям изучение
интеллектуального, духовного роста ребенка от первого года жизни до шести
лет включительно. Читать книгу редкостно интересно каждому, а учителю
профессионально очень полезно. Полезно это и с детьми читать вместе
(дома, в школе), и самим детям самостоятельно — работает эффект
заражения. Ребенок невольно сравнивает себя с реакциями героя, свои
речевые возможности со словами, с речью Игоря и закономерно сам
развивается... Нам же здесь, опираясь на художественный дневник дедушки
Николая Николаевича Носова, надо сказать следующее об эстетике его
творчества.
Покоряет более всего осознанное признание не только равноправия
детей и взрослых, но и приоритета детства как этапа в становлении
человека и как условия полноценной жизни взрослых. Не только в личном, но
и в футурологическом, социальном, культурологическом плане. Писатель
анализировал силу и богатство «волшебной страны» детства еще в начале
своего творческого пути. Он начинал писать для взрослых, но не нашел свою
тропу и признавался: попав «в волшебную страну детства... увидел детство
уже не в тумане далекого прошлого... а в непосредственной близости».
«Признаюсь, волшебная эта страна удивила меня, а творчество, как сказал
один умный художник, начинается с удивления. Я увидел в ребенке то, чего не
замечал раньше, и чего, мне казалось, не замечалии другие». Да, удивление и
любовь— два чувства-лейтмотива «Повести о моем друге Игоре». Читаем
первую зарисовку из этой книги. Называется она «Дидя».
«Вечер 31 декабря 1963 года. Я держу Игоря на руках перед наряженной
новогодней елкой. Он тянется ручонками то к сверкающему стеклянному
шару, то к светящейся лампочке и кричит, захлебываясь от восторга:
— Дидя, ву! Дидя, ву-у!
Он называет меня не деда или дедя, как обычно зовут своих дедушек другие
ребята его возраста. Я у него почему-то «дидя». Я не возражаю против такого
названия, наоборот, оно мне даже нравится. Во всяком случае — оригинально.
А поделиться радостью с другим — разве это не проявление чувства дружбы,
которое доступно ребенку уже в тот период, когда он начинает произносить
свои первые слова?»
Конечно, было бы интересно поразмышлять об уровне, интенсивности
развития Игоря, о развитии его способности анализировать, сравнивать
различные предметы, факты. Книга дает обильный материал для раскрытия
возрастной психологии ребенка и в год, и в два, и в 3, 5... Надеюсь, что вы,
уважаемый коллега, прочтете всю повесть об Игоре и подумаете над этими и
другими вопросами, которые возникнут при чтении картинок из жизни внука
Н.Н. Носова. Здесь же, полагаю, необходимо заметить, что и это
специфическое произведение писателя убеждает: ему свойственно трудно
определимое одним словом особое внимание — доверие к ребенку, которого
он изучает. Ребенок для писателя Н.Н.Носова - субъект, а не отстраненный от
художника-исследователя объект.
Н. Носов ничего не описывает. Он рассказывает. Предлагает читателю свою,
любовью согретую аналитическую информацию о своем герое. И приглашает
своего читателя нарисовать, вообразить, создать свою «субъективную
копию».
Особенности юмора. Отбор вопросов Игоря, его реакций на рассказы, на
замечания взрослых; внимание к слову, произнесенному ребенком, и к его
интонации, к взгляду, улыбке — все это интуитивно включенная
наблюдательность, свойственная художнику, рожденному стать именно
детским писателем. Отмеченное характерно и для тех рассказов, повестей,
которые Н.Н.Носов написал от имени созданных им персонажей: например,
Коля в рассказах «Мишкина каша», «Телефон»... Интересно, что мальчишка-
рассказчик легко ассоциируется с Н.Н.Носовым. Он выступает, таким образом,
и автором и лирическим героем. Писатель не забавляет своего читателя. Не
забавляется своим рассказом и Коля, повествующий обо всем так точно и
зримо, как может это делать лишь участник происходящего. Рассказчик
вполне серьезен, нисколько не пыжится, чтобы понравиться нам. Да и так ли
уж весело было в тот вечер на даче, когда мальчишки остались одни: крупа
вылезает и вылезает из кастрюли, воды больше нет, ведро уже в колодце, а
Мишка предлагает и самовар использовать в качестве черпака воды из
колодца... И темно уже. И мамы нет. И есть хочется...
Перед нами специфическое переживание противоречивости происходящего: в
нем и страх, и обида из-за несостоятельности столь уверенного в себе Мишки;
и растерянность перед сыплющимися одна за другой неудачами... Смешное и
серьезное переплетаются. В смешном же преобладает позитивное начало и в
поведении Мишки (он ведь не по злому умыслу все делает не так), и в реакции
Коли: он понимает друга, разделяет его растерянность, готов помочь ему,
хотя и боится предстоящего объяснения с мамой. В его состоянии
преобладает высокое нравственное начало. Этим и определяется
«сочувственный» комизм ситуации, именно юмористическая интонация
повествования. Полемизируя с теми, кто видел в творчестве Н.Н.Носова
программируемую веселость («веселый писатель»), он утверждал:
«Действительная причина смешного не во внешних обстоятельствах,
ситуациях, положениях, соответствиях и несоответствиях, а коренится в самих
людях, в человеческих характерах.
...Некоторые теоретики, не углубляясь в существо дела и видя причины смеха
во внешних обстоятельствах, а не в характерах героев, приходят к отысканию
внешних признаков смешного, то есть так называемых приемов, способов,
шаблонов и пр., которыми и рекомендуют руководствоваться при сочинении
юмористических произведений. Нужно отметить, что если при помощи этих
приемов и можно создавать какие-либо произведения, то только
поверхностные, неглубокие, то есть такие, в которые правда жизни может
попасть лишь случайно».
Фабула рассказа «Мишкина каша» обыденна: мама Коли уезжает на два дня,
оставляя сына и его друга похозяйничать самостоятельно. Ребята ничуть не
опечалены: «Чего там не суметь!» — приготовить обед; «Чего там ее варить!»
— говорит Мишка, удивляясь, что мама друга пытается еще что-то объяснить
о том, как варят кашу, беспокоится, что дети не сумеют. Главное здесь
увидеть, что Мишка вовсе не хвастун. Он просто не может представить, что
не справится с такой ерундой — сварить кашу. Он человек беспокойный,
энергичный, реактивный, готов к риску, призван быть открывателем. С
энергичной беспечной уверенностью он и берется варить кашу. И...
спотыкается: каша начинает выползать из кастрюли. Мишка отбавляет
размокшую крупу в тарелки, доливает воды, но она все ползет и ползет...
«Взявшись за гуж, не говори, что не дюж». Мишка, конечно, чуточку
растерялся, но продолжает увлеченно выполнять взятую на себя роль.
Вслушаемся в диалог героев. Коля говорит:
« — Ты, наверно, много крупы положил. Она разбухает, и ей тесно в кастрюле
становится.
— Да, — говорит Мишка, — кажется, я немного много крупы переложил. Это все
ты виноват: «Клади, говорит, побольше. Есть хочется!»...
Я не вытерпел и говорю:
— Ты что-то не так делаешь. Так ведь до утра можно варить!
— А что ты думаешь, в хорошем ресторане всегда обед с вечера варят, чтоб
наутро поспел...»
Здесь все изумительно точно: смущенный, даже растерянный Коля и ни
секунды не сомневающийся в успехе Мишка. Какой изумительный бросок
мысли в сторону ресторана: не только переключение внимания собеседника,
но и поднятие планки трудности выполняемой работы. А ситуация все
усложняется. «Вытащив по кружке воды, напились. Мишка говорит: «Когда
пить хочется, так кажется, что целое море выпьешь, а когда станешь пить,
так одну кружку выпьешь и больше уж не хочется, потому что люди от
природы жадные...» Мишка понял провал. Он молчаливо исполняет
предложения Коли, близкие к распоряжению: приносит кастрюлю с кашей к
колодцу, чтобы прямо в нее наливать воду, а не бегать с кружкой в дом. А
Коля, не заметив кастрюлю, чуть не столкнул ее в колодец и уже откровенно
сердится. «Ах ты, растяпа! — говорю. — Зачем мне кастрюлю под локоть сунул?
Возьми ее в руки и держи крепче. И отойди от колодца подальше, а не то и
каша полетит в колодец. Мишка взял кастрюлю и отошел от колодца...» В
этот кульминационный момент Мишка особо выразителен уже тем, что
сконфужен и посрамлен. Но он готов к дальнейшим действиям и реализует
свою готовность: жарит-сжигает пескарей. А после этого спрашивает друга:
«Ну, — говорит Мишка, — что теперь жарить будем?» «Как хорошо. Просто
здорово. Мишка не растерялся. Никогда нельзя теряться. Конечно, Мишке
туговато. Но зато он узнал, что Колька—друг, верит ему, а сам он на ошибках
характер укрепил. Я думаю, он сильный. Мало ли что не вышло. Главное — не
отступил», — так ответил на вопрос «Что можно сказать о Мишкином
характере?» второклассник Дмитрий. Дети чувствуют: Мишка — полнокровный
деятельный человек. В его действиях нет внутреннего конфликта между
желанием что-то сделать и непригодностью человека к делу. Здесь перед
нами упорное движение вперед к знанию. К пониманию. Самодвижение,
самоопределение при сохранении веры в свои силы, если нравственна цель.
Поэтому так естествен одобрительный смех, смех-радость, которым, как
правило, и реагируют дети на чтение этого и других произведений о Мишке и
его друге Коле.
В 1949 году Н.Н.Носов написал повесть «Веселая семейка», читатели которой
узнают о совершенно необычном деле Мишки и его друга Коли: они
придумали, смастерили инкубатор и вывели цыплят. Такое большое дело,
конечно, не могло обойтись без приключений. Однако и здесь главное —
процесс деятельности: поиск — ошибки — поиск. Изобретательность,
увлеченность, помноженные на упорную потребность нового знания.
Открытия. Инкубатор и был началом пути в незнаемое: « — Инкубатор
сделали? Вот чудеса! Да зачем вам инкубатор понадобился?
— Ну, чтоб цыплят выводить.
— А цыплята зачем?
— Так просто, — говорит Мишка. — Без цыплят как-то скучно...» Через год после
выхода в свет «Веселой семейки» можно было уже прочитать новую повесть:
«Дневник Коли Синицына». Мальчишки-энтузиасты опять увлечены новым
очень интересным и совершенно необходимым полезным делом: весь класс
вместе с учительницей стали пчеловодами. Эти повести были в годы их
выхода в свет, мало сказать — актуальны, но — злободневны. Тогда подростки
городских и сельских школ старались внести заметный, практически
значимый вклад в восстанавливаемое после военной разрухи хозяйство.
Сельские школьники проводили эксперименты с целью вывести более
устойчивые и плодоносные урожаи полевых и овощных культур. Ухаживали за
молодняком в колхозных конюшнях, разводили кроликов... И в литературе для
взрослых были популярны «производственный» роман, рассказ, очерк... Как
это бывало в разные времена, социально актуальная тема привлекала не
только талантливых литераторов. Выходило немало книг, в которых человек
с его радостями и болями терялся в описании производства. Техника, машина
заслоняли человека.
Приятно отметить, что названная «болезнь» меньше захватила литературу
для детей. Повесть Н.Н.Носова — убедительное тому подтверждение. Здесь
предметом художественного исследования остается движение мысли,
чувствований героев, занятых полезным делом. В «Веселой семейке» есть
сведения о том, как сделать инкубатор. Но клубок переживаний вытекает не
из этих конкретных практических знаний. Он закручивается в ситуациях
эмоциональных взаимодействий героев, правда, связанных с вопросом «Быть
или не быть цыплятам?» Как дежурят мальчишки у инкубатора, откровенны ли
они в своих рассказах об этом и других делах, то есть человеческие
самопроявления детей являются в произведении главными. Мальчишки
начинают понимать значимость личной ответственности за общее дело,
испытывают чувство самоуважения, найдя в себе силу признаться, что
«заснул во время дежурства», переживают обостренное чувство общей
радости и общего беспокойства. В этом и заключен главный смысл
произведений.
Одним из центральных объектов «производственной» направленности
литературы для детей в 50-е годы был учебный процесс, ибо учение — главная
трудовая деятельность учащегося человека. В главе первой данного раздела
сказано: в эти годы возникла и теоретическая концепция «школьной
повести». Н.Н.Носов и в этом направлении проложил свой путь. Его повесть
«Витя Малеев в школе и дома» (1951) была художественным открытием
огромных творческих потенций таланта писателя и найденного им подхода к
художественному раскрытию процесса школьного учения. Во-первых, с
позиций анализа его воспитательной направленности, значимости для
образования нового человека — творца, человека своего времени, вобравшего
в себя все то лучшее, что было создано в предыдущие века и тысячелетия.
Во-вторых, с позиций выявления разнообразных связей учебно-
воспитательного, то есть всего образовательного, процесса как части
общекультурного развития общества — проявления школьных дел в аспекте
данной конкретно-исторической ситуации. В третьих, с позиций движения
самой системы школьной и внешкольной учебной и воспитательной
деятельности как этапа в истории отечественной культуры и образования.
Редкостная удача Н. Носова, создавшего повесть о Вите Малееве, позволяет
сказать еще и еще раз: в искусстве успех определяется не материалом, на
основе которого создано произведение, а именно талантом интеллигентного,
любящего детей творца. Материал повести очень обычен: пионерские сборы,
нравственные разговоры учителя с учениками. Ничего исключительного. А
повесть интересна была тогда, в 50-е годы, увлекательна и сегодня, потому
что в произведении нарисована реальная, непридуманная жизнь обычных
живых, инициативных мальчишек. Потому что раскрыты их характеры в
динамике, показаны такие искренние, иногда наивные, а иногда и сложные
мотивы их действий. Потому что Витя Малеев и его друзья, симпатичные
люди. Они надежны, хотя далеко не паиньки. Костя Шишкин, например,
советует Вите использовать опыт Мити Круглова в разговоре с мамой, чтобы
уберечь себя от ее гнева, когда в дневнике двойка. Митя Круглов действует
так:
«Например, приходит и говорит матери:
«Знаешь, у нас Петров сегодня получил двойку».
Вот мать и начнет этого Петрова пробирать:
«И такой он и сякой. Родители его стараются, чтоб из него человек вышел, а
он не учится, двойки получает».
А Круглов подождет, пока мать все выскажет, и снова говорит:
«Гаврилову сегодня тоже двойку поставили».
Вот мать и начнет отчитывать Гаврилова, только бранит его уже меньше.
Круглов, как только увидит, что мать уже устала браниться, возьмет и скажет:
«У нас сегодня просто день такой несчастливый. Мне тоже двойку
поставили».
Ну мать ему только и скажет:
«Болван!»
— Видать, этот Круглов у вас был очень умный, — сказал я.
— Да, — сказал Шишкин, — очень умный. Он часто получал двойки и каждый раз
выдумывал разные истории, чтоб мать не бранила слишком строго».
Действительно, «этот Круглов» не вызывает отрицательных эмоций. Конечно,
было бы, видимо, лучше, если бы он двоек не получал. Но какая фантазия!
Каждый раз придумывал что-то смягчающее ситуацию. Изобретателен ум
мальчишки! Куда направлен? Это уже другой вопрос. Но сама по себе эта, как
и многие другие истории в жизни героев повести, и непринужденна, и забавна,
точнее, занимательна.
Еще в дошкольном возрасте большинство детей знакомятся с
«Фантазерами» Н.Н.Носова. Мальчишки в этом рассказе соперничают в
выдумках. При этом, как и в советах Кости Шишкина, каждая выдумка должна
иметь правдоподобное обоснование. Обращение к фантазии свойственно
было человеку извечно. На этом основано народное творчество всех видов и
жанров. Немало случаев, когда фантазия выбирает героев, увиденных как бы
через уменьшительное стекло: мальчик с пальчик, Лутонюшка в русских
сказках, андерсеновская Дюймовочка... В скандинавских сагах живет
неутомимый народ гномы — своеобразные прародители сказочных героев
Толкиена. Джонатан Свифт придумал свою Лилипутию — насмешливый снимок
пороков современного ему общества. В Италии — известный «Пиноккио» К.
Коллоди и герои сказочных книг Джанни Родари. Славный Пиноккио имеет
друга в России — замечательного выдумщика Буратино. В русской литературе
еще в прошлом веке начал свою жизнь Мурзилка, ставший в нашем веке
одним из самых любимых журналов.
В этот ряд легко и уверенно встает придуманный Н. Носовым Незнайка с
большим числом своих друзей: «Приключения Незнайки и его друзей» (1954);
«Незнайка в Солнечном городе» (1958); «Незнайка на Луне» (1965).
Шестнадцать друзей-коротышек покоряют читателей прежде всего именно
тем, что живут «по правде», как настоящие дети. Они не могут, не хотят быть,
действовать в одиночку и дружно объединяются, что очень свойственно
детям. Устройство Цветочного, Зеленого, Солнечного городов, где живут
коротышки, — это справедливое устройство городов детей: здесь
господствует справедливость. Никто не посягает на свободу другого, все
трудолюбивы, изобретательны, любят мастерство, искусство. Из этого и
вытекает благотворная мораль. Не случайно, когда вышла еще только первая
часть трилогии, Юрий Олеша, автор всемирно известной сказки о «Трех
толстяках», убежденно и с удовольствием сказал: «Вот это для детей!»
Теплые чувства писателя очевидны даже в интонации разговора Незнайки с
другими коротышками. Добрые намерения своего героя Н.Н.Носов не
скрывает. Работает, очевидно, закон косвенного, а не прямолинейного
раскрытия характера героя. Незнайка естествен в отзывчивости, готов
помочь товарищам в любой беде. А его собственные ошибки все как-то
обусловлены ситуацией, стечением случайностей, обстоятельствами. Он,
конечно, не прочь прихвастнуть, представить себя героем, особенно перед
девочками. А кто этого не хочет? Вспомним, например, диалог о воздушном
шаре.
« — Скажите, пожалуйста, кто это придумал на воздушном шаре летать?
— Это я, — ответил Незнайка, изо всех сил работая челюстями и стараясь
поскорее прожевать кусок пирога.
— Да что вы говорите! Неужели вы? — послышались со всех сторон возгласы.
— Честное слово, я! Вот не сойти с места! — поклялся Незнайка и чуть не
поперхнулся пирогом.
— Вот интересно! Расскажите, пожалуйста, об этом, — попросила Кубышка.
— Ну что тут рассказывать... — развел Незнайка руками. — Меня давно просили
наши малыши что-нибудь придумать: «Придумай что-нибудь, братец, да
придумай». Я. говорю: «Мне, братцы, уже надоело придумывать. Сами
придумайте». Они говорят: «Где уж нам! Мы ведь глупенькие, а ты умный. Что
тебе стоит? Придумай!» — «Ну, ладно, — говорю. — Что с вами делать!
Придумаю». И стал думать... Думал я три дня и три ночи, и что бы вы думали?
Придумал-таки! «Вот, — говорю, — братцы: будет вам шар!» И сделал шар. Про
меня даже поэт Цветик... есть у нас такой поэт... стихи сочинил: «Наш
Незнайка шар придумал...» Или нет: «Придумал шар Незнайка наш...» Или нет:
«Наш шар придумал Незнайка...» Нет, забыл! Про меня, знаете, много стихов
сочиняют, не упомнишь их все».
Далее события развертываются в духе Мюнхгаузена:
«Вдруг — бум! Не летим выше. Смотрим — на облако наскочили. Что делать?
Взяли топор, прорубили в облаке дырку. Опять вверх полетели...» Прекрасно.
Кому же не понравится эта буйная фантазия, пронизанная абсолютной
уверенностью: все так было! Или — все так могло быть! Незнайка тем и хорош,
тем и убедителен, что передает свойства реальных человеческих малышей. А
те видят в нем своего родного, близкого человека.
Очень интересно проанализировать игру имен, выразительность речи разных
малышей, их реакции на различные проделки. Вся жизнь коротышек
преподносит забавный урок нравственности. Борьба за свободу от гнета злых
коротышек-эксплуататоров тоже увлекает как идеей, гуманистическим
смыслом, так и примером наших маленьких героев. Все малышки и, конечно,
Незнайка набираются опыта, ума, вырастают внутренне. Всем понятна
тягчайшая болезнь Незнайки — тоска по родине: возвратясь в Цветочный
город, он целует родную землю. Уроки Незнайки и его друзей, разумеется,
вбирают в себя и дети-читатели.
C писок используемой литературы.
1. Детская литература // под ред. Е.Е. Зубаревой М. , 1985 г.
2. Детская литература // под ред. А. В. Терновского М., 1977 г.
3. Русская литература для детей. // под ред. Г.Д. Полозовой М., 1998г.
|
RSS: